Он приостановился и, притянув к себе башку гиппогрифа, что-то то ли сказал ему, то ли просто тихонько свистнул. Животное скосило на него смышленый глаз и замерло на месте.
Среди убогих хижин под деревом стоял стол с двумя большими деревянными тарелками. Наваленное на них вареное мясо, обрамленное застывшим салом, издавало мощный запах чеснока. Ни других тарелок, ни каких-либо напитков на столе не наблюдалось.
Пока остальные вежливо ожидали, Ринальд ходил от одной двери к другой, безрезультатно взывая у каждой. Вскоре он вернулся, уныло мотая головой.
– Эти крысы смылись со всеми своими припасами! – объявил он. – За пределами способностей здравомыслящего мужа разгадать загадку сию! А как посмотрели бы на это в твоих краях, сэр Гарольд? Разве не были бы люди безмерно рады и даже счастливы принять у себя господ придворных самого Карла, дабы не померли те с голоду?
Ши поднял брови.
– Может, они просто опасаются нрава твоего друга?
– Ты и взаправду так считаешь? – Глаза Ринальда осветились, и он кивнул головой, словно сказанное оказалось невесть каким откровением. – Но ведь слишком низки они по рожденью своему? Троих-четверых и впрямь сразил он насмерть, но и намека не было в них на благородную кровь. Хотя, может, и прав ты – страх смерти сильней остального бывает для тех, кто знает о том не понаслышке. Тайна сия велика есть!
Все пятеро устроились на двух грубо вытесанных скамьях и поделили имеющееся мясо ножами, которые вытащили Ринальд с Астольфом. Запивать его пришлось колодезной водой прямо из бадьи. Ши надеялся, что фауна данного континуума не включает в себя тифозных бактерий, и предположил, что смертельнейшим заболеванием в этих краях должна быть разве что африканская лихорадка, вызываемая ночным воздухом. Это его несколько приободрило, так что когда он углядел рака, вцепившегося в мох на дне бадьи, они с раком совершенно проигнорировали друг друга.
Ринальд, вгрызаясь зубами в кость, обратился к Астольфу:
– Выступим нынешним же вечером, или посетим сначала леди Брадаманту, зеркало истинной доблести?
Астольф отозвался:
– Я лично не считаю, что ночная вылазка нам что-либо даст, а ты? С графом Роландом в его нынешнем виде идти будет тяжеловато, так что ничего мы не потеряем, тем более что я сильно сомневаюсь, что и Руджер станет передвигаться ночью. Лучше встанем с петухами, и тогда... хотя минуточку. Присутствующий здесь наш юный друг, по счастью, весьма квалифицированный чародей, и уверяет, будто знает чары, способные вернуть Роланду разум.
