– Ты думаешь? – сказал Данила, но эти его слова прозвучали не как вопрос, а безразлично, как ремарка.
– А я говорю о воле, – продолжал Павел. – Да, я говорю о внутренней силе человека. О том, что он должен стремиться к свободе. Должен! Вырваться из цепей этих абсурдных обстоятельств, в этом и состоит главная цель! В этом!
– Тебе кажется, что проблема в неудачном стечении обстоятельств? – переспросил Данила.
– Разумеется! – ответил Павел. – Конечно! Единицам везет, потому что их обстоятельства стекаются удачно. А большинству – нет. А чуда нет ни у кого. Только у тебя, у Избранного. И вот я что думаю, нет, даже не думаю, а чувствую, понимаю: проявить Силу, если проявить Волю, – это против Бога, против Его хаоса, где ты, каждый человек – лишь маленькая букашка. Я обречен жить как Каин?! Ну хорошо. Но бежать-то меня никто не может заставить. И я не буду бегать. Нет! Что скверного во Тьме, если Бог таков?! Почему не встать на ту сторону?..
– А что ты знаешь о Тьме? – с сожалением спросил Данила.
– Может быть, и не знаю, – ответил Павел. – Но я знаю о Боге! Этого достаточно…
– А что ты знаешь о Боге?
– Я знаю, что Он обрек меня жить в этом мире, – Павел сверкнул глазами. – Этого достаточно. И ты еще самого главного не знаешь…
Я сидел в КПЗ, ожидая суда. Адвокат сказал, что за несостоявшуюся кражу мне дадут максимум шесть месяцев. И скорее всего, к тому моменту, когда мне вынесут приговор, эти полгода уже пройдут. Меня отпустят. А может быть, и вообще дадут условно, «если судья будет в хорошем настроении».
Бессмыслица! Чудовищная бессмыслица! От того, что я полгода проведу за решеткой, в моей жизни ничего не изменится. А по сравнению с тем, где я был последнее время, любая тюрьма – это просто санаторий. Видимость наказания за несовершенное преступление! И вот так все в этом мире – глупо и нелепо.
Тюрьма должна была стать для меня наказанием, а стала спасением, Я «переломался» и вернулся к исходной точке. Жизнь не имели ни смысла, ни перспективы. Один за другим тянулись серые, похожие друг на друга дни. Утренняя проверка, наряд на работу, девять часов в столярном цеху.
При КПЗ, где я ждал приговор, делали школьные парты. Дети получают знания, сидя за столами, которые сделали мелкие воры, мошенники и карточные шулеры. Может быть, и я сидел за такой. Поскольку это не колония, от работы можно было отказаться. Но почти никто этого не делал. Работа была единственным развлечением.
Мне повезло – я попал в изолятор, который использовали для демонстрации международным комиссиям, радеющим за права человека. Так что в нашей камере было всего четверо заключенных, а не сорок, как в обычной тюрьме. В общем, у меня было три постоянных собеседника, если можно их так назвать.
