— Привет, — говорю, — ты чего, не в духе?
Мог бы и не спрашивать: кто-нибудь когда-нибудь видел, чтобы Берх был в духе?
— Нет…, ну что за бред! — Берх ударил кулаком кого-то очень виртуального и что есть силы оттолкнулся ногами от стола, отчего его кресло отъехало аж до противоположной стены, а кабель коммутатора едва не порвался.
— Давай выкладывай, что на этот раз.
Молчание и изредка — сопение.
Стоит только побывать у Шефа, как заражаешься его, скажем так, не совсем вежливыми манерами. А с Берхом так нельзя. Он человек легко ранимый и разговаривать с ним нужно деликатно, а я — «Давай, выкладывай». Нет, так не годится. Я сделал второй заход:
— Слушай, мне необходим твой совет…
Таких вещей Берх мимо ушей не пропускает.
— Так бы сразу и сказал. Что стряслось? — вмиг отозвался он.
— Представь себе абстрактную ситуацию…
— Представил.
— Погоди, я же еще не объяснил — какую.
— Тогда она уже не будет абстрактной, — саркастично заметил Берх.
Вот и разговаривай с ним после этого.
— Хорошо, — вздохнув, согласился я, — пусть будет не абстрактная, а более-менее конкретная ситуация…
— Это совсем другое дело, — признал он и тоже вздохнул. Я продолжил:
— Так вот. Представь себе, что есть шестьсот человек и пятеро из них утверждают, что они пострадали от рук неизвестного преступника. Преступник находится среди этих шестисот. Если бы ты был этим преступником, стал бы ты называть себя среди пострадавших?
— А проверить, кто на самом деле пострадал, а кто — нет, нельзя?
— Нет, о преступлении известно только со слов пострадавших.
— В любом случае, глупо причислять себя к жертвам, когда их пять на шестьсот, ведь любой следователь начнет работу именно с них. Вот если бы пострадавших было человек триста или больше — тогда другое дело. Надо все время быть среди большинства — не в жизни, конечно, а в… эээ, — Берх никогда не был среди большинства, оттого и замялся.
— А в конкретной, совсем не абстрактной ситуации, — подсказал я.
— Ты все правильно понял, — неуверенно согласился он.
— Ладно, спасибо, ты меня утешил.
— Не за что… А в каком смысле утешил? — Берх уловил фальшь.
— Теперь мне выбирать не из пяти, а из шестисот…
— Мне очень жаль, — посочувствовал Берх.
— Кстати у тебя такой вид, что тоже невольно посочувствуешь…
Я невольно напомнил ему о его собственных проблемах.
— Да к черту все… — он вскочил и принялся мерить шагами комнату. А чего, спрашивается, ее мерить, и так всем известно — четырнадцать в длину, девять — в ширину.
