Тирль понимал, о чем она думает, и с трудом удерживался от хохота. Несмотря на мальчишескую одежду и прическу, Зарид была женщиной до кончиков ногтей.
– Какие перчатки Нравятся тебе больше?
– Я.., я не знаю, – ответила она, разглядывая их. Сверху лежали перчатки белой кожи, отделанные желтыми и черными бабочками.
– Можешь оставить себе их все. Мы сможем купить твоей невестке другой подарок.
– О, нет, мне достаточно одной пары, раз я все равно не могу их носить.
– Не можешь? О, да, я понял. А что ты сделаешь со своими перчатками?
– Спрячу. У меня есть тайник за расшатанным кирпичом в стене. Я буду надевать их, когда останусь одна.
Тирль нахмурился. Ему было стыдно. Ведь это дурацкая одержимость его брата заставляет молоденькую девушку прятать подальше красивую вещь. В этот момент ему пришла в голову одна идея. Может быть, позже, на турнире, он получит возможность дать ей то, о чем она так мечтает.
Тирль провел пальцем по ее щеке.
– Мне было бы приятно видеть, как ты носишь перчатки.
Зарид подумала, что должна плюнуть ему в глаза, но не сделала этого. Интересно, это только игра ее воображения, или он и в самом деле симпатичнее, чем показалось ей при первой встрече? Ей помнилось, что у него крошечные глазки, как бусинки, а теперь она подумала о том, что у него красивые глаза.
– Я думаю.., мне надо вернуться, – нерешительно проговорила Зарид. – Я могу понадобиться Сиверну.
– Да, – согласился он. Провел рукой по ее щеке, по плечу, затем отодвинулся.
– Давай я возьму перчатки. Если ты спрячешь их за пазуху, тебе уже точно не удастся скрыть то, что ты так старательно прячешь.
Зарид не сразу поняла, что он намекает на ее грудь.
Она почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо. Склонив голову, Зарид попыталась скрыть пламеневший румянец, но когда Тирль взял у нее перчатки и она подняла на него глаза, ее взбесила его улыбка.
– Дай мне пройти, Говард, – прошипела она.
– Да, моя леди, – затаив дыхание ответил он и склонился в поклоне, пропуская Зарид вперед.
Когда они направились обратно к полю, Зарид шла впереди. С тех пор как они покинули турнир, что-то изменилось, и она не могла понять, что именно. Когда они уходили с турнира, она, не задумываясь, вонзила бы в этого человека нож. Теперь же он приобрел в ее глазах некие привлекательные черты. Он был так добр к ней, когда они смотрели на выставленные товары. Он все ей объяснял и ни разу не проявил нетерпения из-за того, что она знала так мало.
