Она попыталась, но не смогла подавить усмешку.
— А часто твоя положительность подвергается сомнению?
— Никогда! — Дилан внезапно стал серьезным, опять вспомнив Стэнли и Роз. Да уж!
Что-то он сделал не так, если чувство вины и угрызения совести продолжают его мучить.
Он взял кочергу и помешал угли, пытаясь не выдать охвативших его чувств. Ему не хотелось, чтобы эта умная женщина увидела, что душа у него не на месте.
— Ну все. — Дилан положил кочергу, довольный, что сумел справиться с собой. — Этого хватит, чтобы поддержать огонь еще некоторое время. — Слова застряли у него в горле, когда он обернулся к Джессике. Отблески огня разрумянили ее лицо, и пламя отражалось в глубине глаз. Завораживающе прекрасная картина лишила его дыхания, на мгновение он потерял дар речи.
Внутри Дилана нарастала тревога. Разум подсказывал, что нужно подняться наверх и запереться в спальне Джастина, пока он не совершил глупость, о которой потом пожалеет. Но желание пересилило тревогу, подавило панику. Подтащив пару больших подушек, лежавших у стены, он разложил их перед камином. Потом взял у Джессики бокал и поставил на каминную полку рядом со своим.
— Кажется, ты рассказывала о своей работе, — срывающимся голосом произнес он, взял ее руку и мягко сжал. — По-моему нам будет удобнее здесь, поближе к огню. — Зачем он ищет себе дополнительные проблемы? Их и так уже достаточно.
Дилан помог ей встать и подвел к подушкам, лежащим на полу. Тепло его прикосновения потекло по ее руке вверх к плечу и распространилось по всему телу. Чувственный жар, что заполыхал внутри, был куда сильнее тепла, исходившего от камина. Джессика испугалась, подумав о том, что принесет ей ночь, но была не в силах сопротивляться.
Дилан словно не замечал ее волнения и задумчиво смотрел на огонь. Она изучала его профиль, озабоченное выражение лица и напряженные скулы. Что-то явно беспокоило его. Она и раньше это замечала, а теперь видела отчетливо. Может быть, у него не такая уж развеселая жизнь, как ей представлялось?
— С тобой все в порядке?
Он смущенно взглянул на нее.
— Со мной? Ну, конечно. А почему ты спрашиваешь?
— Ты выглядишь.., ну.., кажется, тебя что-то гложет… — Джессика поколебалась и осторожно спросила:
— Может, хочешь о чем-то рассказать? О том, что тебя беспокоит… — В его глазах отразилась такая грусть, что у нее защемило сердце. Острота этого чувства превосходила сексуальное влечение и создавала между ними особого рода близость.
