Дилан вопросительно поднял бровь.
— И что же?
— Ты.., хм.., ты прав. Поддувало открыто.
Значит, чем-то забита труба.
Он насмешливо произнес:
— Это более разумное предположение.
Все утро ему пришлось терпеть ее неодобрение и недоверчивость. И как только он попытался овладеть ситуацией… Но он не позволит ей продолжать в том же духе. Только все начало утрясаться и приходить в норму… Дилан подавил усмешку и включился в игру. Но почему же ему так не по себе?.. Почему он испытывает чувство неуверенности?
Он попытался сохранить суровое выражение лица, но это оказалось нелегко. Несмотря ни на что, он не испытывал к ней враждебности. Напротив, в нем все больше и больше росло чувство совсем противоположное.
На мгновение Джессика ощутила неловкость, но сразу сумела взять себя в руки.
Она расправила плечи и, не мигая, уставилась на Дилана.
— Ты не собираешься мне помочь?
Он преувеличенно широко раскрыл глаза, демонстрируя полную невинность.
— Чем тебе помочь? — Джастин рассказывал ему, что сестра очень упряма и не принимает никакой помощи. Дилан не мог этого понять, но ему нравилось наблюдать за ней. Он был рад, что она оказалась более подходящим человеком, чем он ожидал. Появилась возможность подшутить над прекрасной Джессикой Макгир.
— Ну… — Джессика вздохнула. — Поддувало было открыто. — Она испытующе взглянула на него. — Ты доволен?
Послав ей чарующую улыбку, Дилан позволил себе с превосходством ответить:
— Это было не очень сложно, не так ли?
Она примирительно прошептала:
— Я просто полагала…
— Полагала.., что я безнадежно глупый и безрукий и не способен ничего сделать? От смущения она покраснела, и он сразу же пожалел о своей резкости, хотя слова были справедливы.
Она махнула рукой:
— Твой образ жизни, конечно, не предполагает ничего подобного…
— А тебе не приходило в голову, что мой «образ жизни» может быть совсем иным, чем ты представляешь. — Дилан потер подбородок, пытаясь побороть злость. — Конечно, последние пять лет я пошатался по свету… — Горечь и разочарование, захлестнувшие его, заставили скомкать конец фразы.
Он повторил про себя эти слова. У него не существовало в жизни определенной цели, он ни к чему не стремился. Всегда подворачивались вечеринки, куда можно отправиться, но не было никого, с кем можно разделить радость или печаль.., особенно печаль.
Это не образ жизни — это одиночество.
Дилан всегда завидовал Джастину, у которого, кажется, было все, чего не хватало ему. Даже когда тот развелся, у него осталась семья, он был очень близок с сестрой.
