Джиб пришел к выводу, что этот дом нравится ему даже больше, чем большой особняк, о котором он мечтал. Частью всего этого была Джулия, она сделала так. что он чувствовал себя как дома. Она все время хвалила его, одобряла любые его действия.
Джиб понимал, что ему не следует обольщаться, но, по правде, говоря, ее похвалы, которых ему не хватало уже долгие годы, подняли его настроение.
Он посмотрел в окно, там было уже темно. Он подумал, что, если бы это был его дом, а Джулия его женой, то в это время они поднялись бы наверх и легли на кровать с цветным покрывалом. Он отогнал эту бредовую идею сразу же. Она была женой доктора. Джулия и доктор были безупречной парой, порядочными и нравственными людьми. И было бы идиотизмом думать о каких-либо интимных связях с ней. Джулия должна оставаться порядочной женщиной, и он никогда не зайдет далеко.
Грохочущие аккорды вывели его из мечтательного состояния. Сейчас Джулия исполняла бравурную музыку, «Красное, белое, синее». Когда она закончила играть, лицо ее раскраснелось и казалось совсем юным.
— Прекрасно, — сказал Джиб. — Такого хорошего исполнения мне не доводилось слышать.
— Рада, что вам понравилось.
— Я бы сказал, вы так прекрасно играли, что вам бы выступать в концертных залах.
— О, Боже, ну, что вы, — сказала она, смеясь. — Моя мать прекрасно играла.
И вдруг Джулия вскочила, вскрикнув:
— Кофе! О, Боже! Я надеюсь, он не выкипел. Джиб тоже встал и напомнил:
— Мы собирались пить кофе на веранде, помните? — ему этого очень хотелось.
Джулия, посмотрев в окно, засомневалась.
— Но уже темно.
Джиб увидел какое-то беспокойство, возможно, она опасалась, что у него могут быть непристойные намерения в отношении ее. Чтобы успокоить Джулию, он сказал, что долго не засидится и что надо проведать как там Мосси в Бон Тоне.
— Я сейчас принесу кофе.
Джиб взял свою куртку и шляпу и вышел на веранду. Над горами уже висел полумесяц. Дул прохладный ветер. Джиб подумал, какая хорошая спокойная жизнь была у доктора и Джулии: музыка, чтение книг, разговоры о медицине. Он вспомнил, что когда он появился в доме Джулии, то на пюпитре был открыт романс «В слезах я изнываю по тебе». Меланхолия нашла на Джиба, и он с горечью подумал об их счастливых годах супружества и о том, что прошлого не вернуть.
Он придерживал дверь, пока Джулия не прошла с подносом на веранду. Она поставила поднос на круглый столик.
— Садитесь, Джиб.
На веранде стояли два плетеных кресла-качалки. Одно наверняка принадлежало доктору.
