— Что нам надо в соборе Святого Иоанна? Я думал, ты поведешь меня к себе.
— Тихо! — прошептала Зита и потянула Петрониуса в дверной проем.
Приближались двое солдат с фонарями. Свет их был слабым и скорее мешал видеть, чем помогал.
— Звук был отсюда, могу поклясться.
Один солдат остановился и посветил фонарем в сточный желоб между домами.
— Ночь полна шорохов. Это могли быть крысы или кошки. Пошли в сторожку, нас ждут — принесли пива из «Орла», не хочу пропустить веселье.
— М-да — пробурчал первый солдат, — наверное, действительно ничего не было.
Они свернули в другой переулок.
— Видишь, если бы солдат посветил чуть дальше, мы бы попались. Ну, пошли.
— Зато ты была так близко ко мне. Мне показалось, ты прижалась даже сильнее, чем было необходимо. Видишь, Зита, во всем есть две стороны.
— Не выдумывай! — выпалила Зита, а потом умоляюще затараторила: — Петрониус, я должна завязать тебе глаза. Ты не должен знать, куда я тебя веду. Доверься мне, пожалуйста!
— Что это значит, Зита?
Девушка сняла с пояса черный платок, набросила его на голову Петрониуса и слегка коснулась его губ своими.
— Ты не пожалеешь, — прошептала она и взяла его за руку.
Прижимаясь к стенам домов, они пробирались к собору Святого Иоанна, недостроенные башни которого величественно поднимались на фоне синего ночного неба. Петрониус догадался, что они в соборе, близко был главный неф, сюда долетал гул шагов с соборной площади. Когда Зита открывала деревянные двери, они тяжело заскрипели. Через отверстие в крыше мерцали звезды, и лунный свет образовывал на полу крест. Петрониус знал это.
Когда дверь закрылась, юноша схватил Зиту за локоть.
— Куда мы идем? Разве сейчас не подходящий момент?
Петрониус притянул девушку к себе и почувствовал ее дыхание. Ощутил ее бедра, живот и грудь, прижимавшуюся к нему, дразнящую дрожь тела. Однако Зита не дала себя поцеловать. Девушка откинула голову назад, в ее голосе звучала издевка.
— Куда? А разве ты не хотел стать членом братства? Я приведу тебя к главному среди братьев и сестер. Отпусти!
Обескураженный Петрониус отпустил ее. Он почувствовал, как прохлада собора овеяла его горячее лицо. Братство!
— Что это значит, Зита? — выдавил Петрониус. Даже с завязанными глазами он почувствовал, что она привела его в закрытое помещение. Вместо голоса Зиты теперь он слышал пронзительный, способный заглушить любую толпу голос Иеронима Босха:
— Не вините ее. Она сделала это по приказу, данному нами, а мы свершили это, исходя из собственного опыта, из чувства ответственности и заботы о наших братьях и сестрах, которых дьявол и Антихрист приведут на костер. Петрониус Орис, вы выразили желание вступить в братство, которое тайно называется «Homines Intelligentiae», или «Братья и сестры свободного духа». Грешники и непосвященные называют нас адамитами.
