— Это источник живительной влаги, господин?
Якоб ван Алмагин повернулся к мастеру, который снова застонал, изогнулся и прерывисто задышал. Он подошел к Босху и смазал его еще раз с ног до головы. Тело мастера медленно расслабилось, на лице вновь появилась умиротворенная улыбка.
— Он прибыл на место! Сейчас он в раю! — прошептал Алмагин и опустился перед художником на колени.
Фонтан поднимался над серо-голубым островом, состоявшим из камней и колб.
— Этот мир будто раздвоен, — рассуждал Петрониус. — С одной стороны, звери мирно уживаются друг с другом, а с другой — из озера, которое питает вода источника жизни, рождаются адские создания, к примеру, трехголовая амфибия.
Он указал на животное, вылезающее из воды на правом берегу озера и изучающее окрестности тремя головами на тонких шеях.
И тут будто туман рассеялся перед глазами Петрониуса. Он выпрямился на кушетке. Картина стала оживать на глазах.
В отверстии фонтана сидела сова и наблюдала за внешним миром. Эта птица была символом мудрости и фальши одновременно, атрибутом сатаны и знаком ереси. Это могло означать: будь бдителен, не дай себя обмануть! Голубизна острова предостерегала. Голубой цвет — цвет обмана. Здесь были собраны камни мудрости и колбы, с помощью которых ученые пробовали найти Quinta essential8.
— Зло всегда существовало в этом мире, — коротко подытожил Петрониус.
— Зло и обман! Лишь тот, кто внимательно взглянет на картину, заметит послание, вплетенное в полотно вашим мастером.
Якоб ван Алмагин вымыл руки в тазике с водой, которого Петрониус раньше не заметил. Он добавлял какое-то вещество, заставлявшее воду пениться. Кивнув в сторону мастера, Алмагин сказал:
— Мы должны укрыть его. Через час он снова проснется. И тогда я рекомендую вам исчезнуть отсюда. Никто и никогда не видел его в таком состоянии, и он точно не пожелает, чтобы кто-нибудь об этом узнал.
Петрониус украдкой наблюдал за пенящимся веществом, которое легко удаляло жир с рук Якоба.
— Только один вопрос, господин! — произнес Петрониус. — Птицы на заднем плане… они появляются на свет, облетают мир и возвращаются к исходной точке. И тут разделяются на темных, уходящих в яйцо, и светлых, которые уходят в рай и могут развлекаться там. Я понимаю, это всеобщий круговорот природы от жизни до смерти. Но почему птиц разделяют?
Якоб ван Алмагин укрыл дрожащего мастера одеялом. Провел рукой по лицу художника, и снова на нем появилась странная улыбка. Затем Алмагин пояснил:
