Петрониус осторожно приближался к дому на площади, однако в обычной рыночной суете не было ничего настораживающего. Люди делали покупки, тащили мешки с просом и, толкая тачки, везли молоко. Кто-то шел в церковь. Петрониус быстро проследовал мимо соседних домов к жилищу Босха и решительно постучал в дверь.
Тишина. Мастерская, казалось, вымерла.
Петрониус оглянулся, не наблюдает ли кто за ним, но прохожих не интересовал оборванный парень. Через мгновение юноша открыл форточку пожарного люка и нажал на оконную раму. Сам не зная почему, художник, уходя, оставил окно открытым. Петрониус забросил сумку внутрь и с трудом протиснулся в дом. Потом рухнул на кровать и закрыл глаза.
Какой-то шорох пробудил его. Петрониус очнулся в поту после короткого кошмарного сна, полного страшных чудовищ и черепов животных. В комнате было так темно, что он не видел даже своих рук. Кто-то проскользнул мимо пожарного люка. Петрониус знал, что не закрыл окно. Оконный проем зиял серым пятном во мраке ночи. Кто-то прошел мимо его каморки, щелкнула дверная ручка, и все стихло.
Петрониус всматривался в темноту. Куда пропал неизвестный? Запах, оставшийся после посетителя, показался художнику знакомым. От напряжения он был как натянутая струна и почувствовал легкое сотрясение — кто-то поднимался по лестнице вверх. Подмастерье понял, куда спешит ночной посетитель: в мастерскую Босха. Неизвестный знал тайный путь.
После того как смолкли все звуки, Петрониус встал с кровати, закрыл створки окна и нашарил в сумке трут. С трудом зажег свечу и начал размышлять, что делать дальше. Искать потайной ход или просто подняться по лестнице? Он выбрал последнее. В конце концов, посетитель не знает, что в доме кто-то есть. Петрониус снял сапоги и сунул под кровать. Встал и, когда собрался открыть дверь комнаты, увидел записку. Быстро схватил ее, осмотрел. На обратной стороне четким почерком Питера было написано: «Постоялый двор „У орла“». Петрониус покачал головой. Обращено ли послание к нему? Питер ждал Петрониуса только через три дня. Значит, встреча назначена на субботу. Петрониус поднес записку к огню, она вспыхнула и сгорела. Пепел подмастерье растоптал на полу, тщательно загасив все искры.
Бесшумно открыв дверь, Петрониус скользнул к лестнице. Сверху пробивался тусклый свет. Подмастерье стал осторожно подниматься вверх.
— Вы совершаете преступление! Поднимайтесь и покажитесь!
Петрониус испугался. Очевидно, острый слух посетителя уловил шаги на лестнице. Дрожа, художник ступил на последнюю ступеньку. Перед его глазами лежали веревки и ткань, в которую заворачивали свежие доски, чтобы поднять в мастерскую. Художник повернулся к стене и осмотрел помещение. На одном из мольбертов стоял портрет, над которым работал Петрониус, а рядом, на большом мольберте, — другая картина. Ее освещал мерцающий огонек свечи, но издалека подмастерье некоторое время ничего не мог разглядеть. Справа от картины стоял Якоб ван Алмагин.
