Мэг попер, хнулась красным вином и закашлялась так, что слезы выступили на глазах. Отдышавшись, она нервно скомкала салфетку и возмущенно посмотрела на Джесси.
— Что ты сказал?
— Ты же слышала. — Он нехотя поковырял в тарелке спагетти с фрикадельками. — Если хочешь подать на развод, я не буду возражать.
— Как ты смеешь предлагать мне такое! — Мэг резко отодвинула тарелку и яростно повернулась к нему. — Если тебе нужен развод, подавай сам. Я тебе в этом помогать не собираюсь.
Джесси растерянно смотрел на нее.
— Я думал, ты этого хочешь. Ты же сама сказала, что у тебя остались только тяжелые воспоминания.
— Ничего подобного! Если хочешь знать, у меня есть и очень хорошие воспоминания.
— Например?
— Сам приводи свои примеры. Мои хорошие воспоминания тебя не касаются.
— А почему? В плохих-то уж точно виноват я. — Он выпрямился и пристально посмотрел на нее. — Я просто хочу найти какое-то разумное решение.
— И считаешь, что разумен только развод?
— Я так не говорил. Просто это один из вариантов.
— Непонятно, почему ты заговорил об этом именно сейчас? Если только… — Мэг побледнела, ее била дрожь.
— Если только — что?
— …у тебя не появилась другая женщина.
Он ответил не сразу, но на лице промелькнула целая вереница чувств. Это было чувство вины или удивление, а может быть, и разочарование…
Наконец он заговорил, тихо и ледяным тоном:
— Я не собираюсь отвечать на подобные вопросы.
— Ну что же, этого вполне достаточно. Ты всегда так отвечал на мои вопросы. Даже когда я хотела узнать, как губная помада попала к тебе на воротник.
— Ты не спрашивала, ты обвиняла. Мне не нравится, когда на меня давят.
— А мне не нравится… — Она внезапно остановилась. Ей не хотелось даже думать, что у него может быть другая женщина, но сказать об этом Мэг не могла. — Мне многое не нравится, — не очень убедительно закончила она.
— И поэтому ты подаешь на развод?
— Ни в коем случае. Это значило бы признать свою вину в том, что наш брак оказался неудачным. Я отказываюсь даже обсуждать этот вопрос. Если хочешь развода, сам этим и занимайся.
— Но предоставить право женщине было бы только по-джентльменски.
— Ах, посмотрите! Мы хотим быть джентльменом! — Она встала и схватила полную тарелку, уронив на пол несколько спагетти. В груди стоял такой ком, что она едва могла дышать, но глаза оставались сухими.
