Хищное творчество: этические отношения искусства к действительности | страница 139
Частным случаем является нахождение верного, но преждевременного разрешения проблемы иного, более высокого уровня знаний, недоступного пониманию современников и бюрократических официалов. Но в любом случае влияние выходок подобных чудаков и безумцев – искателей Абсолюта – на общество несущественно. Их проекты отвергаются, ибо всем очевидны (или «очевидны») как условия задач над которыми они работают, так и полученные результаты.
Совершенно иная, поистине трагическая ситуация складывается при исследованиях проблем с некорректными граничными (краевыми) условиями – задач с неполными исходными данными. То же самое происходит и при анализе явлений, заранее постулируемых непостижимыми. В лучшем случае возникает неразбериха, в полном соответствии с поговорками «кто во что горазд», «своя рука владыка» и т.п. Часть исследователей подобных проблем выдают «готовые» результаты в виде вербальных формулировок и невнятных теорий, якобы понятных лишь им самим и их приверженцам, совершившим те же первоначальные нарушения логики или принявшим на веру те же постулаты, что и сами эти авторы.
Другие «исследователи» используют силу воздействия метафор, навязывают своё видение Мира и создают теории-призывы. Использование подобных навязчивых метафор в политике и пропаганде может приобрести неконтролируемую силу воздействия, в особенности на молодёжь. При объективной же оценке такие теории скорее относятся к поэзии, и не должны иметь отличный от стихов статус (таковы некоторые произведения Ф.Ницше). Если же подобным «исследователям» указывают на расхождение их теорий с реальностью, то ответом обычно бывает высокомерный хлёсткий лозунг-тирада или резонёрский аргумент – порождение той же теории, не несущий реального смысла, но ситуативно достаточный для «победного» прекращения дискуссии. Такова, например, знаменитая фраза Гегеля, брошенная им в ответ на замечание, что некоторые «упрямые» факты противоречат его теории: «Тем хуже для фактов!». Эта фраза не украсила великого мыслителя, она лишь дала великолепный (пусть и ложный) аргумент его оппонентам.
Подобные увёртки в гораздо большей степени присущи политике и подконтрольным ей СМИ. Но политика, в свою очередь, неотделима от идеологии, которая использует безотказную часть деятелей и функционеров искусства для создания актуальных политических текстов. Это – красочные и хлёсткие лозунги, трибунные речи, «пламенные» стихи, песни «протеста и призыва». Подобные произведения всегда содержат анимистические (дикарские, пралогические) утверждения, свойственные мышлению их создателей, что прямо указует на образно, а не научно мыслящих представителей искусства. Обладание научным мышлением делает невозможным ни понимание (восприятие, воздействие) лозунгов, ни их создание. Уже отмечалось, что многие политики, в том числе и самые крупные, одинаково успешно сочиняли не только лозунги, но и стихи.