Наступило долгое молчание.
— Я знаю, о чем вы сейчас думаете, — продолжил Аллен, — только вежливость мешает вам спросить. То есть предполагаю, что знаю. Дайте-ка попробую отгадать. Готов поставить скромную сумму, что вы думаете: «Трахались ли они?»
Он затянулся сигарой и запил дым еще стопкой виски.
— Ну, ответ утвердительный. Люс не хотела, но когда требовалось отпихнуть, она не говорила «нет». Или, во всяком случае, не очень убедительно. Слишком она была горячей, чтобы даже месяц провести в воздержании, не говоря уж о трех. Но наверное, она заключила с собой договор. Позволяла мне, но не кончала. Во всяком случае, мне не показывала, что я ее довел.
Он засмеялся и хлопнул в ладоши.
— И знаете что? Лучше секса, чем во время этих последних месяцев нашего брака, я не имел за всю мою чертову жизнь. Вы только вообразите: трахать горяченькую девочку до опупения, все время зная, что она борется со своим оргазмом. Забористее не бывает.
Он налил себе еще виски, а вторую стопку придвинул мне:
— Давайте, Тон, выпейте свое лекарство, как пай-мальчик. Оно вам еще понадобится, прежде чем я покончу.
— С чем покончите?
— Да удовлетворять любопытство, которое убило кошку. Я хочу сказать: будем реальны. У нас у каждого есть свое. У меня воспоминания, у вас пистолет.
Я невольно заложил ногу за ногу, закрывая свой правый бок.
— Пистолет? О чем вы говорите?
— Ну, может, вы просто рады меня видеть.
Он снова засмеялся.
— Ну, во всяком случае, прежде чем мне пришлось убраться и обзавестись собственным жильем, у меня было с избытком времени перебрать нашу фотоколлекцию и забрать снимки, которые мне требовались. Люс была весь день на работе, а ребятишки в школе, и весь дом оставался в моем распоряжении. А вы правда уверены, что не хотите их посмотреть? Они не очень хорошо сохранились, те, негативы которых мне отыскать не удалось, но некоторое представление они вполне могут дать.
Он встал и бросил окурок сигары в печурку.
— Дайте-ка вспомнить, куда я их положил? Прежде тут был редкий кавардак, зато я точно знал, где что лежит. А некоторое время назад в маниакальный момент решил навести порядок. И теперь даже кроличьего дерьма найти не могу. Некоторые из ранних очень стоит посмотреть. Люс для экономии почти всю свою одежду шила сама, и, должен сказать, очень хорошо. Она умела одеться так, чтобы поразить, но не спровоцировать, понимаете? Когда шла куда-нибудь одна, то всегда одевалась оборонительно. Должна была, чтобы не привлекать нежелательного внимания на улицах. Но когда была со мной, то давала себе немножко воли, выходить без бюстгальтера, не стеснять их. А грудки у нее и после того, как она вскормила Клер, оставались задорными, не хуже, чем раньше. Фрэнк их поослабил, но тогда-то идти с ней по улице в обнимку было нечто — знать, что у всех мужиков вокруг встает от одного взгляда на нее. С вами так бывало?
