Стряхнув с себя чьи-то тянущиеся схватить руки, Ландо сгреб Мелиссу в охапку и последовал за улепетывающим киборгом. Но далеко уйти не удалось. Парализатор угодил ему прямо между лопаток.
Ландо упал, как подкошенный. У него осталась способность только видеть и слышать. Все мышцы свело спазмом. Люди вопили, робокамеры кружили над ним, как мухи над покойником, и чьи-то грубые руки подняли его с пола. Поскольку Ландо лежал лицом вниз, то кроме пола он ничего и не видел.
Ландо услышал, как какой-то мужчина сказал: «Да, этот киборг разыскивается гильдией игроков за неуплату долгов, а парень пытался помочь ему сбежать. Девчонка говорит, что ее отец — капитан чего-то там. Оприходуйте их, и пускай судья разбирается».
Ландо издал беззвучный стон. Неужели бывает и хуже?
Но если бы Ландо увидел зеленые глаза и огненно-рыжие волосы охотницы за головами, то знал бы ответ. Могло быть и хуже. Гораздо хуже.
Эту тюрьму, как, наверное, и любую другую, трудно было назвать приятным местом. Хотя само здание выглядело довольно современным, наполняли его такие же отбросы общества, что и везде.
За последние двенадцать часов Ландо пришлось поучаствовать в четырех драках. В двух из них он защищал Ки от других заключенных, одна затеялась из-за его сапог, а еще в одной он отвоевывал свою порцию той бурды, которую охранники называли «ужином».
Из всех четырех Ландо вышел победителем, но, поскольку состав обитателей камеры постоянно менялся, ему предстояло вскоре снова доказывать свое превосходство.
Камера была приблизительно семьдесят пять футов в длину и пятнадцать в ширину. В тот момент на этом относительно небольшом пространстве обитали сто двадцать три заключенных, набившихся, как сельди в бочку.
Некоторые разместились на металлических скамьях вдоль двух из четырех стен, другие без чувств лежали на полу, а остальные стояли и разговаривали. Беседы их затрагивали преимущественно две темы: секс и деньги, и доминировали две фразы: «За что ты здесь?» и «Когда ты выходишь?».
Большей частью камеру наполнял все тот же сброд: пьяницы, наркоманы, воришки и сутенеры. По слухам, для более солидных преступников, например маньяков-убийц, существовало другое приятное местечко.
Спереди камеру ограждала решетка во всю высоту — от пола до потолка. Ки хотел разрезать ее с помощью паяльной лампы, спрятанной внутри его металлического торса, но Ландо запретил ему это делать, заметив, что им хватает неприятностей помимо организации массового побега.
