Из моторного отсека «Урода» пришло сообщение Ки. Он наблюдал за тем, как они продвигаются.
— То, чего мы боялись, Ландо, он продолжает падать на солнце, медленнее, но все равно падает. Сбавь-ка мощность. Она нам еще понадобится. Я пока что переберусь на лайнер. Мне проще будет следить за работой собственной персоной, то есть собственным контейнером.
Ландо хихикнул:
— Вас понял. Сбрасываю мощность.
Гудок сразу замолчал, и сигнальные лампы погасли. Контрабандист обратился к экрану переговорного устройства:
— Мне очень жаль, капитан, похоже, что нам понадобится вторая установка.
Ньюбек твердо решила скрыть свое разочарование. Она заставила себя улыбнуться.
— Что ж, благодаря усилиям вашего старшего бортинженера у нас еще есть шанс. Я пришлю за ним капитанскую шлюпку.
Зеленый свет сменился на красный. Ландо улыбнулся.
— Спасибо, но в этом нет необходимости. Инженер Борг уже в дороге. Но не мешало бы встретить его у главного пассажирского шлюза. Он очень спешит.
Ньюбек нахмурилась, а затем понимающе улыбнулась.
— Ну конечно! У вашего бортинженера встроенное передвижное устройство. — Как удобно.
— Имеет свои преимущества, — согласился Ландо. — Мы замедлили ваше падение. Сообщите, когда пора будет отсюда сматывать.
Отделенный от космоса металлическим контейнером, Ки все же находился к нему ближе остальных. Поскольку вся его жизнь проходила в этой емкости, у него не появилось ощущения, будто между ним и пустотой что-то находится. Он обладал полной свободой двигаться в, любом направлении, каком пожелает. Ощущение было удивительным, захватывающим и жутковатым одновременно.
Когда он перебирался с «Урода» на «Принцессу Клаудию», то почувствовал себя одиноким, как никогда в жизни. Только он, и ничего больше. Он ощутил свою отделенность, отличность и чуждость всем остальным. Ему вдруг захотелось иметь тело. Любое тело, пускай даже изуродованное болезнью.
Он вспомнил, что значит чувствовать себя человеком. Бегать, прыгать, заниматься любовью с женщиной. Он вспомнил, что значит мастерить вещи своими руками. Вертеть, соединять к разъединять детали. Он вспомнил, что значит поставить все на карту. Все потерять и поплатиться за это своим телом.
Где теперь его руки? Легкие? Сосуды?
Протягиваются, чтобы обнять чью-то жену? Наполняются воздухом в чьем-то сне? Несут кровь к чьим-то органам?
О Боже! Так просто остановиться, так просто выключить несущий его через космос воздушный поток, так просто отдаться в жаркие объятия Дерны.
