— Я, возможно, смогу дать вам все, кроме оригинала записи...
— Постарайтесь. Я должна сама составить транскрипцию, тщательно и на своем оборудовании.
— Мы сделаем все заново, так как вы укажите.
Она покачала головой.
— Я должна все проделать сама, иначе я ничего не могу обещать. Вся проблема в фонематических и аллофонических противопоставлениях. Ваши люди даже не поняли, что это язык, поэтому не заинтересовались...
Он прервал ее:
— Что это за противопоставления?
— Вы наверное слышали как некоторые люди из Азии путают звуки Р и Л, когда говорят на западных языках? Это потому, что во многих восточных языках это аллофоны, они слышат и пишут их одинаково. Или, например, сочетание th в английских словах they и theater.
— И в чем же различие?
— Произнесите их и прислушайтесь. Один — звонкий, другой — глухой. Они различаются как В и Ф; только это аллофоны в английском языке и вы пользуетесь ими как одной фонемой.
— О...
— Как видите, проблема «иностранца» в транскрибировании языка, на котором он не говорит: он просто не слышит различий, которых нет в его собственном языке.
— Как вы собираетесь сделать это?
— Применить свои знания звуковых систем различных языков, и интуицию.
— Опять таинственное «озарение»?
Она улыбнулась.
— Надеюсь.
Она ждала от него поддержки, одобрения. Чем может он поддержать ее?
На какой-то миг генерал увлекся нежным звучанием ее голоса.
— Конечно, мисс Вонг, — сказал он. — Вы наш эксперт. Приходите завтра в криптографический отдел и получите все необходимое.
— Спасибо, мистер Форестер. Я принесу вам свой официальный доклад.
Он застыл, окаменев от ее улыбки. Я должен идти, с отчаянием подумал он. Ах, да, нужно еще что-то сказать...
— Прекрасно, мисс Вонг. Там мы еще с вами побеседуем.
Что-то еще, что-то...
Он вздрогнул, не в силах уйти (я должен отвернуться от нее). Надо сказать что-то более важное — спасибо... люблю... Он пошел к двери, успокаивая свои мысли. Кто она? Ах, что-то же надо сказать. Я грубый профессиональный вояка. Но все богатство мыслей и слов я бы отдал ей!
Дверь раскрылась, и вечер положил на его глаза свои синие пальцы.
Боже, подумал он, как она невозмутима, все это во мне, а она не знает! Я не могу этого выразить! Где-то глубоко прятались слова успокойся, пока ты в безопасности. Но на поверхность вырывалось злость на собственное молчание. Я не могу ничего сказать...
Ридра встала, опираясь о край стойки. Ее взгляд остановился на зеркале. Подошел бармен, взял бокалы, стоящие возле кончиков ее пальцев и нахмурился.
