— Почему?
— Потому что они любят тебя.
Рон замер в ожидании.
— Калли впадает в дурное настроение, и Молли не знает, как к нему подступиться.
Рон кивнул.
— Молли говорит на другом языке, и Калли ее не понимает.
Он снова кивнул.
— А ты можешь разговаривать с ними обоими. Ты не можешь быть посредником: это не средство. Но можно научить их делать то, что можешь ты.
— Научить?
— Что ты делаешь с Калли, когда у него плохое настроение?
— Треплю его за уши, — сказал Рон. — До тех пор, пока он не начнет смеяться, и тогда я валю его на пол.
Ридра сделала гримасу:
— Неортодоксально, но если действует, то прекрасно. Покажи это Молли. Она спортивная девушка. Пусть потренируется сначала на тебе, пока не будет получаться как надо.
— Я не хочу, чтобы меня трепали за уши!
— Но нужно же иногда чем-нибудь жертвовать, — она попыталась сдержать улыбку, но не смогла.
Рон потер лоб.
— Пожалуй.
— И вы должны научить Калли разговаривать с Молли.
— Но я сам иногда не знаю слов. Я просто догадываюсь быстрее, чем он.
— Если Калли будет знать слова, это ему поможет?
— Конечно!
— У меня в каюте есть учебник кисвахили. Я дам его вам, когда мы вернемся.
— О, это будет отлично... — Рон остановился, отступил обратно в листву. — Только Калли не любит читать.
— Поможешь ему.
— Научить его?
— Именно.
— Думаете, он будет меня слушаться?
— Чтобы приблизиться к Молли? — спросила Ридра. — Наверное будет.
— Он, будет, — Рон распрямился, как стальная пружина. — Он будет!
— А теперь ты пойдешь внутрь? — спросила Ридра. — Через несколько минут начнется обед.
Рон повернулся к перилам и посмотрел на яркое небо.
— У них здесь прекрасный щит.
— Да, чтобы не сгореть в огне Беллатрикса, — пояснила Ридра.
— Поэтому они не задумываются о том, что делают.
Ридра подняла брови. Все равно мальчишку волнует правда и ложь, даже среди семейных неурядиц.
— И это тоже, — сказала она и вспомнила о войне.
Напряженная спина Рона подсказала ей, что он придет позже — хочет еще немного подумать. Ридра прошла через двойную дверь и начала спускаться по лестнице.
— Я видел, как вы вышли, и решил подождать, пока вы вернетесь.
Ридра никогда не видела его раньше. Черные с синевой волосы окаймляли лицо, слишком морщинистое для его возраста — около тридцати лет. Он сделал шаг в сторону, освобождая дорогу с невероятно экономными движениями.
Подождал, когда приблизится Ридра, потом повернулся и кивнул на людей внизу. Он указывал на барона, который одиноко двигался к центру зала.
