Ами повернулась к Джиму.
— Мне вдруг захотелось сыграть что-то из вашей эпохи. Вы должны знать Мортона. Для нас он так же велик, как Шуберт и Брамс.
— Да, Мортон был у нас популярен.
— Может быть я плохо сыграла? — ее брови нахмурились.
— Что вы, что вы! Я в полном восторге. Исполнение было прекрасным.
— Увы, у нас никто не умеет играть, — как бы не слыша его слов со вздохом произнесла Ами, — в нашу эпоху, где главное развлечение — телевизор, музицирование полностью забыто.
Несмотря на то, что Парсонс никогда не играл ни на каком музыкальном инструменте, он страстно любил музыку. У него была прекрасная коллекция дисков, а посещение концертов было одним из главных времяпрепровождений.
— А вы не умеете играть? Нет? Странно, — Стеног держал в руках бутылку и стакан. — Хотите выпить? Прекрасный ферментный напиток из зерна. — Думаю, мне это знакомо, — оживился Парсонс.
— Да, это алкоголь, подтверждая его догадку с серьезным видом продолжал Стеног. — Кстати, я уверен, что он был изобретен в ваше время, как альтернатива наркотикам.
Быстрым движением он наполнил два стакана. Они молча выпили. Напиток напоминал кисловатый бурбон. Между тем, Ами что-то наигрывала на клавесине. В комнате царило спокойствие и благодушие.
Несмотря на это Джим чувствовал себя скованно. Что-то в этом обществе его явно смущало. В душе он понимал, что не имеет права осуждать людей, принадлежащих другому миру. По отношению к ним он не мог быть объективен.
Между тем Стеног налил себе второй стакан. Ами неожиданно потребовала, чтобы он обслужил и ее. Не дождавшись реакции Стенога она подошла к бару и наполнила бокал.
— Ты говорил о членах какой-то политической группировки, чего они добиваются? — прервал воцарившееся молчание Парсонс.
Стеног пожал плечами.
— Права голоса для женщин, — ответила за него Ами.
Стеног, внимательно разглядывавший капли напитка на дне своего стакана, ухмыльнулся.
— Послушайте, Парсонс. Она… — он кивнул в сторону Ами, — она вам нравится?
Джим, не ожидавший такого вопроса, смутился.
— Право не знаю…
— Значит нравится. Можете эту ночь провести здесь, с нею.
Парсонсу показалось, что он что-то не понял. Может быть языковый барьер мешает ему уловить суть разговора.
— Что вы имеете ввиду?
— Как что? — теперь удивленным казался Стеног. — Ты же не откажешься с ней переспать?
— Но… но у нас так не принято.
— Парсонс, — мягко заметил Стеног. — Я не знаю, что принято у вас, но у нас это норма.
— И все-таки я считаю, что вы рискуете, — мгновение подумав, ответил Джим. — Это может нарушить ваш педантичный контроль за образованием зигот.
