— Как, дядя! Неужели вы не считаете за человека ту женщину, которая зашла спросить, как пройти к заставе Майл-Энд?
— Верно, — сказал Соломон. — Я забыл о ней. Двое.
— Правда, они ничего не купили! — воскликнул мальчик.
— Да. Они ничего не купили, — спокойно сказал Соломон.
— И ничего им не требовалось! — воскликнул мальчик.
— Да. Иначе они пошли бы в другую лавку, — тем же тоном сказал Соломон.
— Но их было двое, дядя! — крикнул мальчик, словно торжествуя победу. — А вы сказали — только один.
— Видишь ли, Уоли. — помолчав, продолжал старик. — так как мы не похожи па дикарей, высадившихся на остров Робинзона Крузо, то и не можем прожить на то, что мужчина просит разменять соверен, а женщина спрашивает, как добраться до заставы Майл-Энд. Как я только что сказал, жизнь прошла мимо меня. Я ее не осуждаю; но я ее больше не понимаю. Торговцы уже не те, какими были прежде, приказчики не те, торговля не та, товары не те. Семь восьмых моего запаса товаров устарели. Я — старомодный человек в старомодной лавке, на улице, которая уже не та, какой я ее помню. Я отстал от века и слишком стар, чтобы догнать его. Даже шум его, где-то далеко впереди, приводит меня в смущение.
Уолтер хотел заговорить, но дядя поднял руку.
— Потому-то, Уоли, потому-то я и хочу, чтобы ты пораньше вступил в деловой мир и вышел на широкую дорогу. Я только призрак этого торгового предприятия, самая сущность его исчезла давно, а когда я умру, то и призрак будет похоронен. Ясно, что для тебя это не наследство, и потому-то я счел наилучшим воспользоваться в твоих интересах едва ли не единственной из прежних связей, сохранившейся в силу долгой привычки. Иные думают, что я богат. Хотел бы я в твоих интересах, чтобы они были правы. Но что бы после меня ни осталось н что бы я ни дал тебе, ты в такой фирме, как Домби, имеешь возможность пустить это в оборот и приумножить. Будь прилежен, старайся полюбить это дело, милый мой мальчик, работай, чтобы стать независимым, и будь счастлив!
— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы оправдать вашу любовь. Да, сделаю, — серьезно сказал мальчик.
— Я знаю, — сказал Соломон. — Я в этом уверен. — И он с сугубым удовольствием принялся за вторую рюмку старой мадеры. — Что же касается моря, — продолжал он, — то оно хорошо в мечтах, Уоли, и не годится на деле, совсем не годится. Вполне понятно, что ты о нем думал, связывая его со всеми этими знакомыми вещами; но оно не годится на деле, не годится.
