Выслушав этот упрек, король повесил голову и сказал, что никогда больше не будет говорить про вредное.
— Так будьте паинькой и не делайте этого, — сказала фея Грандмарина. — Когда прекрасная принцесса Алиса согласится отведать лососины — а я думаю, она согласится, — вы увидите, что она оставит рыбью косточку на тарелке. Попросите ее высушить эту косточку, натереть ее и полировать, пока она не заблестит, словно перламутр, а потом пусть бережет ее как подарок от меня.
— Это все? — спросил король.
— Потерпите немножко, сэр, — строго заметила ему фея Грандмарина. — Не прерывайте других, пока они не кончат говорить. И что это за привычка у вас, взрослых, — вечно вы всех прерываете.
Король опять повесил голову и сказал, что больше не будет.
— Так будьте паинькой и не делайте этого, — сказала фея Грандмарина, — передайте от меня привет принцессе Алисе и скажите ей, что рыбья косточка — волшебный дар, которым можно воспользоваться только один раз; но в этот единственный раз косточка даст принцессе все, чего она пожелает, если только она пожелает этого вовремя. Вот мой завет. Не позабудьте его.
Король хотел было спросить: «А можно узнать почему…», но фея пришла в полную ярость.
— Будете вы паинькой или нет, сэр?! — вскричала она, топнув ногой. — Почему да почему! Вечно вы хотите знать почему… Потому! Вот вам! Получили? Надоели мне ваши взрослые «почему»!
Старушка до того рассвирепела, что король страшно испугался и сказал, что если он обидел ее, то очень раскаивается и никогда больше не будет спрашивать «почему».
— Так будьте паинькой и не делайте этого! — сказала старушка.
Тут Грандмарина исчезла, а король ушел и все шел и шел, пока не дошел до своей конторы. Там он все писал, писал и писал, пока не настало время идти домой. Дома он, по приказу феи, вежливо попросил принцессу Алису отведать лососины. А когда принцесса с большим удовольствием скушала лососину, он, как и предсказывала фея, увидел на тарелке рыбью косточку и передал дочке завет феи, а принцесса Алиса заботливо высушила косточку, натерла ее и отполировала так, что она заблестела, словно перламутр.
И вот наутро королева уже собиралась встать с постели, как вдруг оказала:
— Ох, горе мне, горе! Ох! Голова моя, голова! — и упала в обморок.
В это время принцесса Алиса заглянула в дверь спальни спросить насчет завтрака, но, увидев свою царственную маму в таком состоянии, сильно встревожилась и позвонила в колокольчик, чтобы вызвать Пегги — так звали лорда-камергера. Но тут она вспомнила, где стоит флакон с нюхательной солью, влезла на стул и достала флакон; а потом влезла на другой стул, у кровати, и дала королеве понюхать этот флакон; а потом соскочила на пол и принесла воды; а потом опять вскочила на стул и намочила лоб королеве; коротко говоря, когда лорд-камергер пришла, она — такая милая старушка — сказала маленькой принцессе:
