Я пытался сосредоточиться, но мысли путались. Может, это не та деревня? Нет. Мы не могли ошибиться. Я даже не знал, кого именно ищу здесь. Людей с фамилией Куртовиц. Это так просто. Кто-то должен знать. Но кто?
— Что здесь произошло? — Я указал на новые могилы. — Может, они расскажут?
— Мне кажется, мальчик не хочет об этом говорить.
— Пусть спросит мужчину.
Как только глухонемой стал понимать суть вопроса, в его глазах блеснула надежда. Меня это удивило. Он начал быстро жестикулировать, а потом замер в полной растерянности.
— Мне кажется, среди этих людей находились его родные, — сказал Рашид, слушая мальчика, — двоюродные сестры... — Он снова послушал мальчика. — Дядя. Брат... подожди... Брат и его дети — сын и дочь.
Мужчина смотрел на деревянные таблички и на наши лица, желая убедиться, что мы его поняли. Но что мы могли сделать? Чего он хотел? Чтобы мы отомстили за его семью? Или просто сочувствия? Или денег? Чего он хотел? Я посмотрел на ряд могильных плит.
Мужчина улыбнулся мне, снова глядя на меня с надеждой. Стоял рядом и заглядывал мне в глаза, словно в дверную скважину. Он хотел, чтобы я понял что-то еще, и пытался объяснить мне это, но знаков не хватало. Неожиданно он нагнулся, схватился за одну из табличек и начал раскачивать ее, словно собирался выдернуть из земли. Я хотел остановить его. Но не сделал этого. Он застонал и еще сильнее дернул табличку, его лицо исказило горе, костяшки пальцев побелели, и он не разжимал рук, пока наконец не выдернул табличку. Я смотрел на него, не зная, что думать и как поступить. Неожиданно его лицо стало спокойным, приобрело необычайно мягкое выражение. Он стал укачивать наспех покрашенную табличку, как ребенка.
* * *
Не помню, как мы покинули деревню, не помню, сколько времени прошло, прежде чем я заговорил с Рашидом. Уже стемнело, когда я наконец сказал:
— Не могу больше терпеть эту боль.
Он задумался, и в тишине, в тусклом свете приборной доски, глядя на его резкие черты лица, я стал постепенно понимать то, что должен был понять уже давно. Отчаяние и вера делают тебя сильным. Ты можешь испытывать гнев, сохраняя спокойствие духа. Потом Рашид заговорил.
— Пора, — сказал он, — узнать тебе про джихад.
