— Он молод, высок, крепок и очень красив; через все лицо у него идет глубокий шрам. В этот момент на колокольне пробило двенадцать часов.
— А, вот как! — сказал Пибрак. — У него шрам во все лицо? Так, так! Значит, до завтра, ваше преподобие! Монах ушел, а Пибрак подумал:
«Этот герцог Гиз, прозванный „Балафрэ“. Но чтобы меня черт побрал, если я тут что-нибудь понимаю. Пойду-ка я к Маликану… ведь уже пробило полночь, и он освободился от своей клятвы!»
Маликан уже поджидал Пибрака, хотя в кабачке и не было огня. Но, как выразился кабатчик, «у слов нет цвета», а потому они решили из осторожности говорить, не зажигая огня.
— Мне кажется, что я догадался сам, — начал Пибрак. — Наваррский король похитил королеву-мать. — Совершенно верно, — согласился Маликан. — Это отчаянный поступок, но… конец венчает дело!
— В этот момент всякая опасность уже миновала, — наваррского короля и его добычи не догнать никому. Да и некому догонять, потому что еще никто не знает и не подозревает истины.
— Ошибаетесь, герцог Гиз уже прозрел планы наваррского короля и преследует его по пятам! — и Пибрак рассказал Маликану все, что только что узнал от монаха.
— Это неприятно, но нашему королю не помешает, — возразил Маликан, отлично знавший план Генриха. — У него все рассчитано и принято во внимание. Однако что это такое?
Они оба насторожились и в ночной тишине ясно расслышали стук копыт лошади, мчавшейся бешеным галопом. Стук становился все яснее и, видимо, близился к кабачку. У Маликана и Пибрака сердце сжалось неясным, но жутким предчувствием. Но вот стук копыт замер у дверей кабачка, и знакомый голос крикнул по-беарнски: — Отворите!.. Скорее!..
— Господи Иисусе Христе! — простонал Маликан. — Это он! Что же случилось? — и встревоженный кабатчик поспешил отпереть дверь. — Боже мой, это вы, государь? — сказал он, увидав Генриха Наваррского.
— Да, это я. Спаси меня! Мы погибли! — крикнул Генрих и вбежал в зал кабачка. Несмотря на царившую там тьму, он различил какую-то человеческую фигуру, стоявшую посредине, и крикнул, хватаясь за шпагу: — Кто здесь? — Друг, — ответил голос. — Это Пибрак? Вы… все слышали?
— Я все знаю, но не я же предам своего государя! — сказал капитан королевской гвардии.
— Нет, вы не все знаете, Пибрак, потому что вы не знаете, что мы погибли! — ответил Генрих, в изнеможении бросаясь на скамью. — Не знаю, что сыграло с нами злую шутку — предательство или несчастная случайность, но, проехав Блуа, мы не нашли заказанных свежих лошадей. А в это время нас настиг отряд из пятнадцати человек, которым командовал… — Герцог Гиз. '
