Хотя у меня был кинжал с собой, слона убить очень трудно; не убить его — значит, убить себя самого.
Я вынул кинжал и, когда слон хотел перепрыгнуть через ров, вонзил кинжал ему в горло. Животное сбросило меня, а само упало в ров.
Итак, я был спасен, я вернулся назад, чтобы достичь берегов Ганга, но силы меня оставили, а вынужден был присесть на траву, чтобы отдохнуть. Вдруг я услышал тяжелый топот слона. Я прилег в траве с револьвером в руке, но как же я обрадовался, когда увидел, что это был мой верный Муссани, о котором мне сказал Типо-Руно, что тот погиб на охоте за тиграми.
— Господин, с самого дня вашего приезда к Типо-Руно, — начал Муссани, — меня старались подкупить, но когда я не согласился, меня посадили в тюрьму, а одна альмея, которая в меня влюбилась, освободила меня, и от нее я узнал, что вы находитесь в опасности.
Я сел с Муссани на слона, и мы отправились, но не к берегам Ганга, а к столице раджи Османи.
По дороге Муссани сообщил мне, что Типо подкупил комендантов всех крепостей, так что, когда англичане войдут в город, ворота всех крепостей будут отворены.
— К счастью, мы успеем еще предупредить Османи, — сказал я.
— Не думаю, потому что раджа любит Типо настолько, насколько последний ненавидит его. Раджа любит Типо за то, что он спас Коли-Нана, Типо же ненавидит раджу.
Османи, любя и уважая Коли-Нана, выбрал ей в подруги прекрасную Дай-Кома, в которую Типо влюбился до безумия. Кроме того, англичане обещали ему много золота, если он выдаст им Османи.
Дай-Кома жила у отца и была уже невестой, как вдруг один из офицеров раджи проезжал через Бенарес и воспользовался гостеприимством отца Дай-Кома.
Раджа, услыхав от офицера о красоте Дай-Кома, пожелал во что бы то ни стало иметь ее у себя в гареме, и молодой офицер, несмотря на слезы Дай-Кома, купил ее у отца за десять мешков рупий.
Дай-Кома, несмотря на то, что была в гареме, любила своего жениха.
Первый министр влюбился в Дай-Кома до безумия и решился украсть ее из гарема, хотя бы и обманом, что ему и удалось без затруднений. Но когда раджа узнал, что Дай-Кома похитил его первый министр, которого он любил, это так поразило его, что он зарыдал от негодования.
Шесть месяцев спустя Типо-Руно поднял знамя возмущения и предался Англии, увлекая за собой три четверти всей армии Османи, подкупленной им за деньги Османи же.
Нарвор находился в осадном положении.
Однажды утром раджа позвал меня к себе и сказал,
— Ты единственный человек, которому я решаюсь открыть свою тайну, потому что ты — француз. Слушай меня внимательно. Я могу умереть завтра же с оружием в руках. С моей смертью исчезнет все. Но род мой должен пережить мою погибель. Кто знает? Быть может, несколько лет спустя один из моих потомков поднимет знамя свободы и ему удастся выгнать иноземцев и возвратить родине независимость.
