Как ни вертелся бедный гасконец, ему все же пришлось сознаться в своем ослеплении и безумии.
Конечно, Рауль сурово выговорил Гастону всю мерзость его поведения, но вместе с тем разве Гастон уже не был наказан за свою измену и разве этот урок не отобьет у него охоту на будущее увлекаться женщинами в ущерб политике? К тому же сам
Рауль не чувствовал свою совесть достаточно чистой, так как и его роль при Анне была не из красивых. А главное — вдвоем было несравненно легче выбраться из этой западни, и потому, дав товарищу суровый нагоняй, Рауль великодушно отказался от права быть его судьей в этом деле и перешел к обсуждению способов бегства.
Способ был только один: надо было воспользоваться тем самым отверстием, через которое в ублиетту проникал свет. Это отверстие было поперечной трубой, которая соединяла ублиетту с Луарой. Правда, эта труба приходилась довольно высоко, но, встав на плечи друг другу, можно было добраться до нее.
Так и сделали. Гастон подставил свои плечи, Рауль вскочил на них, уцепился руками за край трубы и подтянулся к выступу. Утвердившись там, он заглянул в трубу и увидел воду, озаренную солнцем, и часть противоположного берега. Правда, у самого выхода труба была слишком узка, чтобы сквозь нее мог протиснуться человек, но у Рауля сохранился его кинжал, а камни, которыми была обложена труба, стали настолько дряблыми от времени, что расширить проход на небольшое расстояние было делом недолгих трудов.
Конечно, Рауль сейчас же принялся за работу, и скоро его радостный возглас оповестил Гастона, что выход найден. Однако их испытания еще не кончились. Ведь опасно было выходить при свете дня: не для того спровадила герцогиня обоих молодых людей, чтобы пощадить их, если им удастся выбраться. Следовательно, затаив муки голода и жажды, приходилось ждать до вечера.
Наконец яркий луч света, пробивавшийся в ублиетту из боковой трубы, стал меркнуть. Тогда Рауль вскочил снова на плечи своего товарища по несчастью, взобрался на выступ, укрепился и протянул Гастону руки, в свою очередь помогая ему подняться туда же. Затем они поползли по трубе навстречу свободе и жизни.
У ворот города Нерака виднелся хорошенький белый домик, окруженный деревьями и украшенный ползучим виноградом. В один прекрасный январский вечер, когда было тепло, как весной, когда по всей долине цвели подснежники и зеленел газон со скромно распускающимися то там, то сям фиалками, по террасе белого домика рука об руку прогуливались двое молодых людей — молоденькая девушка и красивый дворянчик, костюм которого свидетельствовал, что он только что прибыл из дальнего и трудного путешествия. Молодой человек говорил очень бойко и красиво, а девушка внимательно слушала его, хотя ироническая улыбка все время не сбегала с ее лица.
