Обменявшись этими восклицаниями, противники снова вступили в бой. Однако он оставался безрезультатным, так как оба фехтовали на диво. Самые неожиданные выпады, самые резкие удары, самые искусные финты встречали умелый парад.
— Клянусь собачьим хвостом, — воскликнул король задыхаясь, — вы отлично фехтуете!
— Ваша милость очень снисходительны! — ответил гасконец.
— Не желаете ли вы отдохнуть на минутку?
— С удовольствием! — вежливо согласился гасконец и воткнул шпагу в землю. Король последовал его примеру.
В этот момент на улице послышались торопливые шаги, и на театре сражения появилось новое лицо. Это был Крильон.
Миньоны даже вздрогнули от удовольствия при виде его. Они боялись, что королю придется плохо и они будут вынуждены отомстить за него смелому гасконцу. В этом случае знаменитая шпага Крильона могла бы очень пригодиться!
Хотя было так темно, что лицо было трудно разглядеть, но король сразу узнал герцога по его манерам.
— А, это, должно быть, Крильон! — сказал он.
— Да, это я! — отозвался Крильон. — Я вижу, что прибыл вовремя на помощь вашей милости.
Крильон еще больше других боялся нарушить инкогнито своего государя. Король продолжал:
— Вот здесь дворянчик с берегов Гаронны, который фехтует на славу!
— Надо делать, что можешь! — отозвался гасконец. При звуке его голоса Крильон вздрогнул.
— Что с вами, герцог? — спросил король.
— Ничего… о, ничего! — и герцог сделал шаг вперед, стараясь разглядеть лицо гасконца.
— Здравствуйте, герцог! — сказал тот.
— Тысяча бомб! Это он! — воскликнул Крильон.
— Так вы знаете этого господина? — спросил король.
— Еще бы! — ответил герцог.
— Я думаю! — отозвался гасконец. Крильон склонился к уху короля:
— Государь, если тридцать лет верной службы престолу составляют что-нибудь в ваших глазах, то вы отошлете прочь этих лакеев, наряженных дворянами, этих миньонов, разящих мускусом, этих…
— Тише, герцог, — недовольно остановил его король, — это мои друзья!
— Не такие, как я, государь! Я прошу вас исполнить мою просьбу во имя монархии!
— Ох уж этот мне Крильон! — буркнул король. — Всегда-то он заставляет плясать под свою дудку! Ступайте домой, милые мои, — обратился он к миньонам, — я сейчас нагоню вас.
— Мне это очень по душе! — сказал Келюс.
— А мне и подавно! — отозвался Эпернон. Только Шомберг обратил внимание на бесчувственного Можирона и сказал:
— Ас ним что нам делать? Крильон пихнул тело Можирона ногой и сказал:
— С этой падалью? Ее закопают где-нибудь в углу!
