Мармузэ наблюдал.
Золотокудрая красавица вдруг очутилась лицом к лицу с бароном Генрихом де С.
Она внезапно побледнела, чуть не вскрикнула и, проходя, бросила на барона взгляд, исполненный глубокой ненависти.
Мармузэ видел все это.
Через четверть часа после этого он сидел вместе с Монжероном в одном из отдельных кабинетов Английского кафе, куда он отправился по просьбе влюбленного Монжерона.
Минут через пять после того, как они заняли отдельный кабинет, к ним вошел лакей и подал на подносе письмо Монжерону, говоря:
— Здесь сейчас был какой то человек и спрашивал вас, а когда ему сказали, что вы здесь, то он просил передать вам тотчас же вот это письмо.
Монжерон побледнел.
Мармузэ знаком приказал лакею выйти из комнаты.
— Распечатайте, пожалуйста, — сказал Монжерон в сильном смущении.
Мармузэ улыбнулся и распечатал письмо, заключавшее в себе только две строчки, написанные тонким женским почерком.
— Подписи нет, — сказал он.
— Прочитайте, — попросил опять Монжерон с лихорадочным трепетом.
Мармузэ прочел вполголоса: «Если господин виконт де Монжерон — все тот же отважный искатель приключений, каким его знал целый Париж, то пусть он будет в два часа пополуночи за площадью Магдалины и подойдет к маленькому купе, запряженному парою вороных лошадей».
— Она! — прошептал Монжерон.
— Уверены ли вы в этом?
— Я чувствую это по учащенному биению моего сердца.
— И… вы пойдете?
— О, и вы еще спрашиваете?..
Мармузэ слегка поморщился. Ему невольно показалось, что это свидание не что иное, как западня.
Но он не сказал ни слова ни о том, что думал, ни о том, что слышал в театре и видел на театральном подъезде.
Монжерон посмотрел на часы. Еще не было часу!
— Придется перенести еще целый век пыток в ожидании двух часов, — сказал он.
— Знаете ли, Монжерон, — сказал Мармузэ, — что вы меня ставите в весьма затруднительное положение?
— Это почему?
— Ведь вы просили меня провести с вами остальную часть ночи?
— Да.
— Но если вы отправитесь на это свидание?..
— Вы подождете меня здесь.
— А если вы не вернетесь?
— В таком случае в шесть часов утра вы свободны.
— Когда идешь на любовное свидание, — заметил ему на это Мармузэ, — необходимо подумать и о предосторожности. У женщины этой есть муж… даже, как кажется, очень ревнивый.
— Вы правы, — сказал Монжерон и положил револьвер к себе в карман.
Спустя четыре часа после этого Мармузэ докуривал шестую сигару и допивал бутылку кюммеля в кабинете Английского кафе.
Часовая стрелка подвигалась уже к шести часам.
