— Ну, — сказала Маргарита, — на этот раз Рене не ускользнет от нас!
— Как знать?
— Да ты просто с ума сошла! — сказал Генрих. — Да разве ты не видишь, что все уже готово и что…
— Это просто злопророчица какая-то! — заметила и Маргарита.
— Да, да, ваше величество, — ответила на это «злопророчица» Нанси, — я все время остаюсь в положении Кассандры, пророчествованиям которой никто не хочет верить!
Генрих пожал плечами, накинул плащ, пристегнул шпагу и сказал жене:
— Пойдем, однако, король ждет нас!
Действительно, на луврском дворе все было готово, и король уже садился в свои носилки. Он предложил Маргарите сесть рядом с ним, а наваррский король поехал верхом. Пибрак с обнаженной шпагой в руке повел отряд дворцовых гренадеров, предназначенных для очистки пути королевскому кортежу.
Последний вначале следовал вполне благополучно, но, подъезжая к Понт-о-шанж, был вынужден остановиться из-за массы народа, куда-то бежавшего и взволнованно о чем-то говорившего. То, что взволновало народ, сейчас же перекинулось на королевский кортеж и достигло слуха короля Карла. Этим волнующим известием было:
— Рене спасся бегством!
При этом известии с королем сделался такой припадок ярости, что его пришлось отвезти домой. Он, что называется, рвал и метал. С пеной у рта он клялся, что Кабош будет повешен, что Рене все равно будет найден живым или мертвым и что королева — мать, без участия которой, наверное, не обошлось похищение, сгниет в Венсенской тюрьме.
Когда же взрыв бешенства прошел, то королем овладело состояние физического и нравственного оцепенения и он притаился в своих комнатах, не желая никого видеть.
— Да! — сказал осторожный Пибрак. — Если Крильон не убит в этой перепалке, то ему лучше всего будет не возвращаться в Лувр, так как теперь его кредит упал окончательно!
Вообще во всех заинтересованных кругах царило прескверное настроение, и не лучше было оно в той комнате гостиницы Лестокада, где приютились Ожье и Гектор.
У Ожье рука была на перевязи, и Гектор страдал от пули, засевшей в бедре. Помимо того, они были очень огорчены исходом дела на улице Каландр и исчезновением Лагира.
— Очевидно, он не умер; ведь иначе мы нашли бы его труп, — сказал Ожье.
— Можно предположить только одно, — задумчиво сказал Гектор, — какая-нибудь добрая душа сжалилась над ним и приказала подобрать его тело.
— Но ведь это значит, что в его теле была искра жизни! — заметил Ожье.
В этот момент в комнату вошел Лестокад и сказал:
