— Подожди, ты это сейчас же узнаешь, — ответил Генрих. Он оставил Ноэ в кабачке в обществе Маликана и хорошенькой Миетты, а сам вернулся в Лувр. Он как раз спрашивал у часового, как пройти в помещение Рене, когда во дворе показался сам парфюмер.
— А, вы здесь, мессир, — сказал Генрих, — а я как раз справлялся, как пройти к вам!
— Я спустился во двор, чтобы подождать вас, — ответил Рене со слабой улыбкой. — Но если вы хотите подняться ко мне…
— Да нет, к чему же? Во дворе никого нет… Так вот, как вы помните, мы расстались с вами сегодня в очень дурную погоду. Небо было совершенно закрыто тучами, и звезд не было видно. Но около трех часов утра небо прояснилось, и я мог с большей точностью заняться вашей судьбой. И должен сказать вам, что звезды сообщили мне очень странные вещи!
— Неужели? — ответил Рене, пытаясь улыбнуться.
— Дело в том, что вчера я ошибся. Из-за тумана и туч я не мог руководствоваться расположением звезд для сличения их с линиями руки. Теперь звезды сообщили мне, что вы должны не откладывать свой проект на три дня, а привести его в исполнение как можно скорее. В особенности удобен для этого сегодняшний день. Ведь сегодня суббота и третье число. Число три — самое каббалистическое из всех нечетных, а суббота — день шабаша!
— Ну что же, — ответил Рене, — сегодня так сегодня… Но вы говорили мне о том, что что-то угрожает моему могуществу.
— Сейчас я не могу сообщить вам подробности, — ответил принц, — но завтра я к вашим услугам! До свидания, месье Рене!
Когда принц вышел из ворот, Рене, оставшийся н'а том же месте, словно оглушенный, пробормотал:
— Сколько лет уже я смеюсь над легковерными парижанами, заставляя их верить, будто в звездах можно что-нибудь прочитать. Я сам не верил этому д пользовался откровениями лунатика Годольфина… И вдруг является человек, который доказывает мне, что звезды действительно могут открывать нам тайны будущего!
Весь день Рене был задумчив и встревожен. Около девяти часов вечера он вернулся к себе в магазин. Его встретила Паола, но он лишь рассеянно поцеловал ее в лоб.
— Покойной ночи, отец, — сказала девушка. — У меня страшная головная боль, и я попытаюсь заснуть.
— Покойной ночи! — ответил Рене, которому было не до дочери и ее боли.
Когда Паола ушла, Флорентинец сказал Годольфину:
— Годольфин, ступай и погуляй часок по набережной. Сюда придут люди, которых ты не должен видеть. Можешь запереть лавку, у меня с собой второй ключ. Когда на Сен-Жермен-д'0ксерруа пробьет десять часов, возвращайся домой спать!
