— Пибрак видел меня ребенком, — задумчиво сказал Генрих, — готов держать пари, что он сразу узнает меня!
— Это очень возможно, — ответил Ноэ, — но надо постараться, чтобы он отнюдь не узнал вас с первого взгляда. Ведь у него может вырваться какое-нибудь неосторожное слово, которое сразу обнаружит ваше инкогнито.
— Ты прав! — согласился принц.
— А поэтому будет лучше, — продолжал Ноэ, — если я отправлюсь в Лувр один. Я повидаю Пибрака и предупрежу его.
— Отлично, — сказал принц. — Ну а я в таком случае подожду тебя здесь! — И он указал на кабачок, вывеска которого гласила: «Свидание беарнцев».
В этом кабачке было пусто, только два ландскнехта играли в кости за грязным, засаленным столом. Когда принц вошел, его встретила на пороге хорошенькая девушка лет двадцати в беарнском чепчике. Она спросила:
— Чем прикажете служить вам, благородный господин? Юный принц знал, как сладко звучит родной язык в ушах тех, кто живет вдали от родины. Поэтому он ответил по-беарнски:
— Чем угодно, прелестное дитя мое!
Девушка вздрогнула, покраснела от удовольствия и крикнула:
— Эй, дядя, земляк!
На этот крик из глубины зала выбежал маленький человек лет пятидесяти. Протягивая руку принцу, он спросил:
— Вы беарнец?
— Да, хозяин. Я из По.
— Черт возьми! — крикнул трактирщик. — Здесь, в Париже, все земляки — братья мне! По рукам! ЭЙ, Миетта! — обратился он к девушке в красной юбке, продолжая говорить на родном языке. — Принеси-ка нам бутылочку того доброго кларета, который стоит там в углу… Знаешь?
— Еще бы! — смеясь, ответила девушка. — Того самого, которого не полагается ландскнехтам!
— Так же, как и швейцарцам, французам и прочей нечисти, — добавил трактирщик, подводя принца к столику и без церемоний усаживаясь против него. — Простите меня, — продолжал он, — я отлично вижу, что вы — дворянин, тогда как я простой кабатчик. Но в нашей стране дворяне не кичливы, не так ли?
— И все порядочные люди одного происхождения! — ответил принц, крепко пожимая руку трактирщика.
— Странное дело, — сказал последний, в то время как Миетта расставляла на столе оловянные кружки и запыленную бутылку с длинным горлышком, — чем больше я смотрю на вас… Надо вам сказать, что в молодости я пас стада в Пиренеях поблизости от Коарасса и нередко встречал красивого дворянина… Ну а другого такого пойди-ка сыщи!.. Это было лет двадцать тому назад, но я мог бы подумать, что это вы сами и были, если бы…
— А кто же был этот дворянин? — спросил Генрих, который при первых словах трактирщика вздрогнул, а теперь улыбался, овладев собой.
