— Да! Да! Согласны! — в один голос ответили все, кроме хранивших молчание молодых аристократов.
— Ну, а если мы отказываемся? — спросил кто-то из них.
— Если вы отказываетесь, если вы приехали в город по частному делу или для развлечения и поэтому не хотите оказать нам любезность сесть с нами за стол, — ответил Друэ, — то ступайте в «Золотую руку» или в гостиницу «Великий Монарх». Обедайте в своей компании, делайте все что хотите, но в четырех стенах; дайте слово ни в чем не мешать нашему празднику, и вы вольны делать все то же, что и мы. Правильно, друзья мои? — спросил Друэ, снова обращаясь к толпе.
Ответом ему было полное согласие.
— А если мы не желаем давать слово? — спросил кто-то из молодых аристократов.
— Тогда все убедятся, что вы дурные граждане, сеете раздор и жаждете драки, и мы предложим вам отправиться туда, откуда вы приехали, предупредив, что, если вы не хотите ретироваться по доброй воле, мы будем вынуждены выпроводить вас силой.
— Браво! Браво! — закричали все собравшиеся, хотя на этот раз г-ну Друэ не пришлось спрашивать их мнения.
Виконт де Мальми испытующе посмотрел на своих спутников и, увидев, что в их глазах горят те же чувства, какие испытывает он сам, обратился к толпе:
— Господа, от имени моих спутников и от себя, сожалею, что мы не можем принять ту великую честь, какую вы нам оказываете. Еще больше сожалею о том, что мы не в состоянии дать вам слово, ибо мы пока не настолько рассудительны, чтобы с полной уверенностью сдержать его. Наконец, так как в городе у нас никаких дел нет — мы приехали сюда ради удовольствия, — мы просим вашего позволения откланяться и отправиться искать развлечений в другом месте.
— И правильно сделаете, господин виконт, — с поклоном ответил г-н Друэ, — мы вас не держим.
Потом, снова заговорив командирским тоном, что так ему шел, он приказал:
— Пропустите этих господ, и без ругани! Иначе тот, кто скажет хоть слово, будет иметь дело со мной.
Воцарилась глубочайшая тишина.
В этой тишине молодые аристократы снова сели на коней и шагом поехали по дороге, по которой галопом ворвались в город. Никто не сказал ни слова, никто не шелохнулся. Люди провожали глазами горстку всадников до тех пор, пока она не скрылась за поворотом дороги на Клермон.
Лишь после этого Друэ абсолютно спокойным, но властным голосом, распорядился:
— Лейтенант Бертран, поставьте по паре часовых у входа и выхода с каждой улицы… И пусть никто из господ не показывается в городе, пока длится праздник.
