Половица скрипнула под его нетвердой ногой: капли ледяного пота выступили у него на лбу. Однако Андре ничего не слыхала.
– Она спит, – прошептал Жильбер. – Какое счастье, что она спит!
Не пройдя и трех шагов, он опять остановился, испугавшись того, как необычно засветилась лампа, готовая по гаснуть и отбрасывавшая последние яркие отблески перед наступлением полной темноты.
Дом безмолвствовал: не доносилось ни единого звука, ни единого вздоха. Старик Ла Бри лег и, должно быть, уже заснул. Света в окне Николь тоже не было.
– Скорее! – прошептал он и снова двинулся вперед.
Его поразило, что когда вновь скрипнул паркет под его ногой, Андре опять не пошевелилась.
Жильберу показалось это очень странным, он ужаснулся.
– Она спит, – проговорил он, словно приучая себя к этой мысли, которая уже раз двадцать то покидала его, то возвращалась, как это бывает с нерешительными любовниками или трусами. А трусу не дано владеть своим сердцем!
– Она спит! Боже мой!
Терзаемый страхом и надеждой, Жильбер продолжал подходить к Андре и наконец оказался в двух шагах от нее. Дальше все происходило как во сне: если бы он захотел убежать, это было бы невозможно; оказавшись в поле притяжения, центром которого была Андре, он почувствовал, что связан по рукам и ногам, сражен – он упал на колени.
Андре по-прежнему оставалась без движения, не проронив ни звука; можно было подумать, что она обратилась в статую, Жильбер поднес к губам край ее платья.
Затем медленно, затаив дыхание, поднял голову, ловя глазами ее взгляд.
Глаза Андре были широко раскрыты, однако она ничего не видела.
Жильбер не знал, что и думать, он был раздавлен. На миг ему показалось, что она мертва. Чтобы убедиться в этом, он осмелился взять ее за руку: она была теплой, едва заметно пульсировала жилка. Но рука Андре неподвижно лежала в руке Жильбера. Испытывая сладострастное чувство от прикосновения к руке Андре, Жильбер вообразил, что она все видит, чувствует и догадывается о его безумной любви. Несчастный юноша, ослепленный любовью, поверил, что она ждала его, что ее молчание – не что иное, как одобрение, а ее неподвижность скрывает благосклонность.
Он поднес руку Андре к губам и жадно припал к ней.
Андре вздрогнула, и Жильбер почувствовал, что она отталкивает его.
– Я погиб! – пролепетал он, выпуская руку девушки. Он упал на колени и коснулся лбом пола.
Андре стремительно поднялась, словно подброшенная Пружиной, даже не взглянув на поверженного Жильбера. Он был настолько раздавлен стыдом и ужасом, что не стал вымаливать прощения, на которое, впрочем, не мог и рассчитывать.
