Комната – так мы будем называть ее – имела восемь футов в длину, шесть – в ширину и столько же – в высоту. Напротив двери, помимо склянок и перегонных аппаратов, ближе к четвертой стене, остававшейся свободной для входа и выхода, громоздилась печурка с навесом, кузнечными мехами и колосниками. В тот момент в печке раскалился добела тигель, в котором что-то кипело. Поднимавшийся над тигелем пар выходил через трубу, которую читатель уже видел на крыше кареты, тот самый таинственный пар, который неизменно вызывал удивление и любопытство у прохожих любого возраста, пола и любой национальности.
Помимо всего прочего, среди банок, склянок, книг, картонок, лежавших на полу в живописном беспорядке, можно было заметить медные щипцы, а также несколько угольков, плававших в разнообразных растворах. Там же стоял большой сосуд, наполовину наполненный водой, а с потолка свисали подвешенные за нитки пучки трав, одни из которых, казалось, могли быть собраны накануне, другие – лет сто назад.
В комнате стоял сильный запах, который в менее экзотической обстановке можно было бы назвать благоуханием.
Путешественник вошел, когда старик, развернув кресло с удивительной ловкостью, подъехал к печке и стал снимать накипь с почтительной осторожностью.
Его отвлекло появление незнакомца, правой рукой он глубже надвинул бывший когда-то черным бархатный колпак, из-под которого выбивалось несколько редких прядей, блестевших, словно серебряные нити. Старик с замечательной легкостью выдернул из-под колесика кресла полу длинной шелковой мантии, подбитой ватой, которая за десять лет превратилась в выцветшую бесформенную тряпку.
Старик, казалось, был в скверном настроении; он ворчал, снимая накипь и придерживая другой рукой мантию:
– Боится он, видите ли, проклятая животина! А чего ему бояться, хотел бы я знать? Дернул дверь за ручку, толкнул печку, и почти половина моего эликсира пролита в огонь. Ашарат! Богом прошу, бросьте эту скотину в первой пустыне.
Путешественник в ответ улыбнулся.
– Прежде всего, дорогой учитель, – сказал он, – пустынь мы больше не встретим на своем пути, потому что мы уже во Франции. Кроме того, я не могу себе позволить просто так бросить лошадь стоимостью в тысячу луидоров, точнее, бесценную, так как она из породы Аль-Бораха.
– Подумаешь, тысяча луидоров! Да я их вам хоть сейчас выложу: тысячу луидоров или что-нибудь на ту же сумму. Ваша лошадка и так обошлась мне уже больше чем в миллион, не считая дней, которые она унесла из моей жизни.
