— Мадемуазель, — ответил он, — я буду беспрекословно следовать вашим указаниям.
— Не волнуйтесь за исход дела, сударь. Куда я должна написать, чтобы известить вас об этом?
Мариус назвал ей адрес своего хозяина. Мадемуазель Риуф заметила ему, что звание, которое она носит начиная с этого часа требует, чтобы она пожала руку того, кому она будет служить секундантом. Это пожатие довершило потрясение молодого человека. Собираясь выйти из конторы, он, к изумлению служащих, наткнулся на окно, приняв его за дверь. Оказавшись на улице, он долго стоял и рассматривал дом, где жила мадемуазель Риуф: ему казалось, что стены, скрывавшие такое дивное сокровище, должны были быть совершенно непохожи ни на какие другие.
Вечером рассыльный из конторы принес ему письмо.
Мариус бросил беглый взгляд на адрес и тут же узнал тот мелкий, изящный почерк, который он видел на страницах гроссбуха торгового дома Риуфа и сестры. Он схватил письмо с такой жадностью, с какой скряга бросается на найденное им сокровище, с какой потерпевший кораблекрушение вцепляется в поданный ему кусок хлеба; затем он убежал на мансарду, служившую ему жилищем, закрылся там и принялся за чтение.
Ему уже казалось, что посторонние глаза своим взглядом осквернили этот почерк.
Когда Мариус стал открывать письмо, его пальцы дрожали так, что какое-то время ему не удавалось распечатать конверт, и, прежде чем преуспеть в этом, он разорвал письмо пополам.
Мадемуазель Риуф писала ему:
«Сударь, не знаю, будете ли Вы довольны мной, но лично я полностью удовлетворена своими успехами! Мне удалось успешно устроить дело, которое Вы соблаговолили поручить мне. Завтра, после биржи, я буду сопровождать г-на Риуфа: он отправится в Монредон с целью сообщить г-ну Кумбу о своем самом искреннем раскаянии. Надеюсь, что отныне обитатели шале и соседнего домика будут жить в таком полном согласии друг с другом, что нам придется благодарить судьбу за прежнее разногласие, которое заставит обе наши стороны поддерживать впредь добрососедские отношения.
Мадлен».
Мариус поднес письмо к губам и в течение всей ночи, когда он то ли спал, то ли бодрствовал, образ той, которую он впервые увидел этим утром, следовал за ним повсюду, как верный и надежный спутник.
