— Судя по тому, что сказал один из членов моей команды, вы буржуа? — начал капитан Ришар.
— Разумеется, — ответил г-н Батифоль, начинавший понимать, что он стал участником комедии.
— И вам не стыдно в этом признаться?
— Послушайте! Вы, должно быть, смеетесь надо мной?
— Вы буржуа, урод и болван, как я уже говорил, — продолжал капитан. — Разве вам неизвестно, что тому, кто сочетает в себе три подобных порока, запрещается целовать хорошеньких девушек?
— Сударь, — ответил Батифоль, осмелевший от чересчур тяжких обвинений в свой адрес, — я хотел бы спросить, по какому праву вы беретесь меня судить, после того как дурно обошлись со мной?
— Я берусь вас судить, потому что вы виноваты, — невозмутимо возразил капитан, — и еще потому что вы хотели прибрать к рукам эту девушку. За ваше преступление вы заслуживаете смерти.
Господин Батифоль пожал плечами; теперь он был уверен, что развязка не будет для него столь неприятной, как он сначала опасался. Юберта же, воспринявшая этот спектакль всерьез, при слове «смерть» устремилась к председателю-капитану.
— Ах, сударь, — воскликнула она, — не говорите так, вы меня пугаете; у вас такой смешной и в то же время такой страшный вид, что я не могу понять, шутите вы или говорите серьезно! Ох, сударь, отпустите этого человека, пожалуйста; я его прощаю, уверяю вас; к тому же еще прежде мой дедушка провинился перед ним: мы не имели права ловить рыбу в реке, которую господин Батифоль взял в аренду. О! Я никогда себе не прощу, если с кем-то, даже с ним, случится из-за меня беда.
— Слушайте и пользуйтесь таким великодушием, если вы способны его оценить, подлый мошенник. Я готов смягчить ваше наказание из уважения к этой прелестной девочке. Припадите к нашим коленям, и я предоставлю вам возможность проявить щедрость знатного вельможи или матроса, получившего жалованье. Дайте этой девушке десять тысяч на приданое и пойдемте все вместе в Кретей есть матлот у Жамбона. Идет?
— Десять тысяч франков дочери старого воришки рыбы? Да вы что, принимаете меня за дурака, приятель?
Валентин прекрасно видел, что капитану «Чайки» не удастся с честью закончить затеянные им переговоры, и пришел на помощь другу.
— Послушайте, — сказал он г-ну Батифолю, — я не стану просить вас дать этой бедной девушке десять тысяч франков по двум причинам: во-первых, я вижу, что она порядочная девушка и, будучи таковой, не возьмет у вас денег; во-вторых, что еще вероятнее, я понимаю, что, каким бы глупцом я вас ни считал, вы не согласитесь расстаться с деньгами, чтобы загладить свою вину, какой бы тяжкой она ни была; но вы немедленно вручите той, что едва не стала вашей жертвой, разрешение на право рыбной ловли для ее деда, а не то, клянусь честью, я сам подам на вас жалобу, и не комиссару полиции, а королевскому прокурору.
