— Ах, друзья мои! — заговорил он. — Братья мои, родные мои, достойная и любимая моя семья! Благодарю вас за ваши дружеские слова и ваши похвалы. По правде говоря, они вполне заслужены мною, о милая семья моя! И я осмелюсь заявить без ненужного высокомерия, а если хотите, то с законной гордостью, — осмелюсь заявить во весь голос, что без меня, без моей настойчивости и без моей страстности еретик Анн Дюбур был бы оправдан в наши дни, как и его сообщники де Пуа, Ла Фюме, Дюфор и де Ла Порт; но благодаря моей энергии и воле партия выиграна, и мне удалось, — продолжал он, возведя в знак благодарности взор к небесам, — мне удалось, милостью Господней, заставить вынести обвинительный приговор этому презренному гугеноту.
— О! Виват! — в один голос закричала семья, воздев руки к небу. — Да здравствует наш благородный, блистательный родственник! Да здравствует тот, кто ни разу не сходил с пути истинного! Да здравствует тот, кто при всех обстоятельствах разит врагов веры! Да здравствует вовеки великий президент Минар!
А прислуга за дверью, кухарка на кухне, конюх на конюшне повторяли:
— Да здравствует великий президент Минар!
— Спасибо, друзья, спасибо! — елейным голосом повторял президент. — Спасибо! Но два мужа, два великих мужа, два принца, имеют право на свою долю тех похвал, что вы расточаете мне; без этих принцев, без их поддержки, без их влияния никогда мне не удалось бы правильно завершить столь славное дело. Друзья мои, монсеньер герцог Франсуа де Гиз и его преосвященство кардинал Лотарингский — вот кто эти два мужа. После того как мы выпили за мое здоровье, выпьем же за их здоровье, друзья мои, и да продлит Господь дни этих двух великих государственных мужей!
Выпили за здоровье герцога де Гиза и кардинала Лотарингского, но г-жа Минар заметила, что ее милостивый супруг лишь пригубил вино и поставил его на стол, в то время как у него над головой, словно облачко, пролетела какая-то мысль, омрачив тенью его чело.
— Что с вами, мой друг, — спросила она, — и откуда эта внезапная грусть?
— Увы! — отозвался президент. — Не бывает полного триумфа, радости без горести! Просто на ум мне пришло печальное воспоминание.
— Так что же за печальное воспоминание пришло вам на ум, дорогой супруг, в столь славный миг вашего триумфа? — спросила президентша.
— В тот миг, когда я пью за долгую жизнь господина де Гиза и его брата, я думаю о том, что вчера был убит человек, посланный ими, чтобы оказать мне честь.
