Подходя к дому, Ален еще издали увидел силуэт человека, топтавшегося на пороге.
Это был скупщик дичи из Исиньи.
— Похоже, все кончено, — сказал он. — Я пришел, чтобы проводить беднягу в последний путь, так как чувствовал, что он не переживет этой ночи. Но вы, господин Монпле, меня опередили.
— Дружище, — сказал Ален, — покойный остался вам должен восемнадцать франков; он поручил мне вернуть вам деньги: вот они.
— Стало быть, папаша Шалаш назначил вас своим наследником? — спросил скупщик дичи.
— Да, — ответил Ален, — а в качестве доказательства вы можете сказать первому встречному бедняку, который попадется вам по дороге, чтобы он пришел сюда и забрал любые вещи, какие ему приглянутся.
Скупщик дичи взял восемнадцать франков, попрощался с Монпле и пошел обратно.
Но, не успел он сделать и пяти шагов, как услышал, что молодой человек зовет его.
Мужчина обернулся.
— Что вам угодно? — спросил он.
— Когда вам теперь понадобится дичь, обращайтесь ко мне, — сказал Ален, — я прошу вас оказывать мне предпочтение.
— Как это? — с удивлением спросил скупщик дичи.
— Я становлюсь охотником на водоплавающую дичь.
— Без шуток? — спросил мужчина.
— Это сущая правда… Я разорен, ничего не умею и не могу покончить с собой, будучи слишком добрым христианином. Раз уж Провидение сделало меня наследником бедняка, жившего в этой лачуге, я последую по пути, указанному мне Провидением.
Скупщик дичи удалился, пообещав Алену Монпле стать его постоянным клиентом.
Ален Монпле не был ни мечтателем, ни философом; он совсем не умел анализировать свои чувства, разбираться в причинах этих чувств и увязывать их с последующими событиями.
Молодой человек не собирался, как он и сказал скупщику дичи из Исиньи, сводить счеты с жизнью, хотя эта жизнь стала ему ненавистной, ибо распутство, отвратившее его от религиозных обрядов, так и не смогло истребить веру, глубоко укоренившуюся в его душе благодаря воспитанию, полученному в деревне.
В какой-то миг Ален задумался, не пойти ли ему в солдаты.
Но едва лишь эта мысль мелькнула в его голове, как он своевременно вспомнил, что всякая дисциплина неизменно внушала ему отвращение.
Преисполненный решимости сохранить свою независимость, Ален Монпле понимал, что может рассчитывать только на физический труд.
Какой именно?
Он не владел никаким ремеслом.
И все же само Провидение, как сказал наш герой, привело его в хижину папаши Шалаша, когда старик навсегда закрыл глаза, а он, Ален, остался без состояния, родных, друзей и возлюбленной.
