Вот в чем оно состояло: тот, кто оскорбляет другого или первым пускает в ход кулаки, оказывается из-за причиненной обиды или примененной силы в полном подчинении у своего соперника; в противном случае тот, кто чувствует свое превосходство в каком-нибудь виде оружия, мог бы безбоязненно оскорблять или бить кого угодно, а затем предлагать свое оружие.
Таким образом, шпаги и пистолеты — чудесное изобретение, уравнивающее наши физические возможности, — стали бы в этом случае совершенно бесполезными.
Ален Монпле был до этого в выгодном положении по двум причинам: он нанес г-ну Эктору де Равенну оскорбление и первым его ударил. Стало быть, обидчик присвоил себе два преимущества, а у его противника оставалось только одно преимущество — выбор оружия.
Господин Эктор де Равенн решил воспользоваться своим преимуществом и выбрал шпагу.
Ален Монпле попытался было высказать несколько соображений, но пришедшие заявили в ответ, что им поручено потребовать у обидчика сатисфакции, а не заниматься его воспитанием; если молодой человек сомневается в правильности сказанного ими, он может обратиться за разъяснениями к своим секундантам; если же ему и этого окажется недостаточно, он волен познакомиться с «Дуэльным кодексом» — превосходной книгой, изданной при содействии графа де Шато-Виллара, безупречного дворянина по происхождению, чести и отваге.
Оставался еще один способ уладить дело.
Молодому провинциалу было предложено принести свои извинения г-ну барону Эктору де Равенну в письменной форме и отнести все случившееся на счет состояния опьянения, в котором он, г-н Ален Монпле, пребывал в момент, когда им было нанесено оскорбление.
Однако при этих дерзких словах, произнесенных одним из секундантов г-на барона Эктора де Равенна, Ален Монпле поднялся с достоинством, которого от него не ожидали, и с улыбкой объявил друзьям своего противника, что он согласен драться на шпагах, и на следующее утро, в назначенный час, явится с двумя приятелями на аллею Ла-Мюэтт.
Двое молодых людей, уже начинавших посмеиваться над Аленом Монпле из-за его невежества, увидели, что за этим невежеством таится отвага, и, перед тем как уйти, попрощались с нашим героем с учтивым почтением, которое неизменно внушают людям мужественные натуры. :
В это самое время Ален Монпле ждал двух приятелей к завтраку.
Приятели пришли в урочный час.
Гостеприимный хозяин поведал им свою историю.
Это были довольно вульгарные люди, как и прочие знакомые, которыми Ален обзавелся в Париже, но у них все же был опыт в такого рода делах, и они подтвердили своему подопечному — Ален Монпле попросил их быть его секундантами, — что секунданты его противника сказали ему чистую правду.
