– Воспитанницы, - замялся Трокмортон - Нет, идите лучше готовиться к чайному приему.
– До него еще целых четыре часа.
Трокмортон решительно подхватил Селесту под руку и повел не вверх, а вниз по лестнице, говоря на ходу:
– Слушая ваш разговор с Эллери, я лишний раз убедился в том, что сегодняшний чайный прием и ваше появление на нем будут чрезвычайно важны для всех нас. Идите, готовьтесь и, если понадобится, берите в помощь горничных - кого хотите и сколько хотите.
– А как же дети? - спросила Селеста, бросая прощальный взгляд на лестницу третьего этажа.
– Будет лучше, если вы познакомитесь с ними потом, после того как мы оговорим все ваши обязанности.
– Но…
– Не стану вас обманывать, сегодняшний чайный прием может оказаться очень непростым испытанием, поэтому я хочу, чтобы вы появились в саду отдохнувшей, свежей, вымытой, наряженной и сытой. - С этими словами он подвел Селесту к двери ее спальни и добавил с поклоном: - Что же касается красоты, то она остается вашей постоянной спутницей.
И Трокмортон ушел, оставив Селесту в одиночестве и недоумении, несчастной и смущенной.
Что за странности происходят с мистером Трокмортоном? И почему он так настойчиво откладывает знакомство с воспитанницами Селесты?
***
– Как ты думаешь, папа, Трокмортон в своем уме?
Милфорд поднял голову над грядкой, чтобы взглянуть на дочь, на этот светлый лучик, на последнюю в его жизни радость. Последняя радость стояла с подносом в руках, встревоженная, почти испуганная.
Да, Селеста действительно была напугана, может быть, впервые в жизни.
– Я принесла тебе обед, - добавила она.
– Спасибо, дочка. - Он отложил лопату, снял рабочие перчатки и с хрустом потянулся. В его годы Милфорду было уже тяжело весь день копаться в земле, но перепоручить кому-нибудь хотя бы часть своей работы он не мог, привык все делать своими руками. Селеста понимала это, и Милфорд знал, что она его понимает.
Да, она все понимает. И то, как он тоскует по своей жене, и то, как волнуется за дочь. Единственное, чего она никогда не понимала, так это своего истинного места в этом мире. Милфорд был уверен в том, что рано или поздно это приведет Селесту к катастрофе, и в предчувствии этой катастрофы у него заранее болело сердце. Но знал Милфорд и то, что молодежь никогда не слушает старших и предпочитает сама набивать синяки и шишки.
– В своем ли он уме? - переспросил он, устанавливая поднос на коленях. - Трокмортон?
– Он сказал, чтобы я называла его именно так, - тут же ощетинилась Селеста.
