— Посторожите столик, — сказал Павлик, усаживая девушек под цветастый зонтик, а сам отправился брать жетоны и кофе.
— Слушай, Надь, неудобно как-то. Я же не халявщица, как Леня Голубков. Все-таки он не обязан за меня платить.
— Не боись, подруга, — рассмеялась Надя. — Я тоже не «МММ» — он от меня за свои деньги имеет ба-а-льшие дивиденды. Так что не обеднеет.
— Так это от тебя.
— Если ты только попробуешь заплатить за себя, он тут же обидится и на меня.
— И все-таки я попробую заплатить.
— И думать не смей!
Тем временем Павлик вернулся. Кроме трех больших чашек кофе, он принес с собой еще и три рюмки, наполненные густым ароматным ликером, который можно было смаковать хоть час. Народ все прибывал, и минут через пятнадцать не осталось ни одного свободного столика.
Надя что-то рассказывала про свою учебу, Павлик с умным видом кивал, а сам то и дело поглядывал на Марину. Та уже успела выпить половину содержимого рюмки. Удивительно, но крепкий ликер, казалось Марине, не пьянил, а, наоборот, отрезвлял ее, делал мысли более четкими. Но зато ускользал смысл разговора. Поэтому девушка все больше уходила в себя.
— Пойдем? — вдруг услышала она откуда-то издалека голос Павлика.
— Куда?
— Принесем еще кофе.
Надя осталась сторожить стол, а Марина с молодым человеком зашли в маленькое помещение, некогда бывшее подъездом старого дома. Там продавали жетоны, по которым автомат готовил кофе. Молоденькая буфетчица за стойкой отражалась в многочисленных зеркалах вместе с пестрыми бутылками.
Павлик положил на зеркальную поверхность стойки деньги. Марина добавила еще пять тысяч — как раз на два жетона, чтобы получить двойной кофе.
— Забери деньги! — приказал Павлик.
— Почему?
— Потому что сегодня угощаю я.
Марина прижала купюры ладонью и сказала:
— Нам жетоны. На все.
— На все, не считая пяти тысяч.
— Так сколько вам все-таки жетонов? — поинтересовалась буфетчица, не убирая с лица дежурной улыбки.
— На все, — настаивала Марина.
— Нет, только на мои.
— Разберитесь между собой, потом делайте заказ, — прервала их диалог юная барменша тоном советской продавщицы.
Во время этого разговора в стиле «позвольте вам не позволить» к стойке подошли двое — грузные, в плащах, несмотря на теплую погоду, чем-то друг на друга неуловимо похожие. Новые гости юную жрицу общепита явно не обрадовали. Более грузный из них плечом отодвинул Павлика в сторону и бросил на прилавок горсть купюр.
— Водки, — распорядился он, словно купчик из пьесы Островского.
