Одна из полицейских машин объехала место аварии и остановилась метрах в двадцати. Феликс выскочил из машины и застыл, заложив руки за голову.
К нему медленно приближался полицейский с пистолетом в руках.
— Стоять! Не двигаться! — приказал он.
Из микроавтобуса выбрался офицер полиции в штатском.
«Неужели это всего лишь техническая служба телевидения?» — с горечью подумал Феликс, глядя на фургончик, из которого никто не спешил выйти.
Но тут же он с облегчением вздохнул. Из пикапа вышел мужчина и взгромоздил себе на плечо камеру. Затем появилась женщина с микрофоном в руках. Полицейский замедлил шаг и, как показалось Феликсу, задумался, не спрятать ли пистолет. Теперь уже Колчанов не опасался за свою жизнь. Не торопясь, он расстегнул нагрудный карман куртки, вытащил из него документы и развернул их на камеру.
— Вот, вот мои документы. Это всего лишь недоразумение! Они преследовали меня! — тараторил Феликс.
Он нисколько не заботился о логике и правдоподобии, прекрасно понимая, что ночное столкновение репортерской машины в любом случае попадет в телевизионные новости, а значит, полиции не удастся расправиться с ним так, как они расправились с Хер-Головой. Офицер показал журналистке полицейский значок и на вопрос «Что происходит?» ответил:
— Этот парень не останавливался, когда мы ему приказали. У нас есть подозрение, что машина краденая.
— Меня зовут Феликс Колчанов, — произнес Феликс нарочито громко, чтобы запись была четкой.
На него даже не стали надевать наручники, посадили в полицейскую машину и отвезли в управление. На все вопросы Колчанов отказался отвечать, справедливо полагая, что за ночь он успеет что-нибудь придумать. С ним не спорили, сообщили ему его права и поместили на ночь в одиночную камеру.
К Хер-Голове особо теплых чувств Феликс никогда не испытывал. Покойный не был его другом, так, приятель с детства, ну и деловой партнер. Но его гибель не могла не внушать уважения.
«Пусть глупо, но по-геройски, — подумал Колчанов. — Н-да, не ожидал я от австрийцев такой прыти. Такие тихие, аккуратные, трудолюбивые…
Хотя если вспомнить, что они вместе с немцами вытворяли в войну, то удивляться не станешь…»
Он лежал на кровати, закинув руки за голову, и смотрел на слабо освещенный потолок.
«Однако мне теперь мало приятного светит, — продолжал рассуждать Феликс. — В конце концов, Хер-Голова и его люди знали, на что шли. Рано или поздно такое должно было случиться. Рано или поздно если не полиция, то конкуренты угрохали бы их за милую душу. Работа такая. Ну угораздило же меня приехать в Вену именно в этот день, да не одному, а с этой девчонкой!»
