— Отвяжись! — Ксюха мотнула головой и наконец-то сумела высечь огонь, но никак не могла попасть в него кончиком сигареты.
— Ошизела! Мы же сейчас на воздух взлетим! Крематорий нам устроишь.
— Чего? — Ксюха резко прислонилась к стеллажу, тот зашатался, банки чуть не посыпались с полок.
— Курить здесь нельзя, сгорим!
— А-а, — Ксюха затянулась и, вместо того чтобы отпустить рычажок на газовой зажигалке, задула ее и поднесла к носу.
Шурка с шумом отставил стул и подошел к злостной нарушительнице правил пожарной безопасности.
— Дай сюда! — Он попытался забрать сигарету. Но девица с удивительной для такой «кондиции» ловкостью спрятала ее за спину.
— А это видел? — И свободной рукой она показала ему фигу.
Шурка кинулся на нее с кулаками. Но Ксюха только хохотала, будто ее щекотали, а затем броском Арвидаса Сабониса швырнула сигарету на самую верхнюю полку.
Тут уже не выдержали нервы у остальных. Похоже было, что пьяная проститутка всерьез решила на горе всем буржуям, русским и австрийским, раздуть мировой пожар. Матеря поджигательницу на чем свет стоит, кто-то полез на стеллаж, с грохотом посыпались на пол банки. Это всех насмешило и немного сняло напряжение.
Наконец сигарету нашли и торжественно потушили в стакане с вином.
— Идиотка! — крикнул Шурка.
— Сам такой, — огрызнулась девица и вновь уселась на квадратной жестянке, вытерла пот со лба рукавом блузки, а затем принялась томно обмахиваться подолом юбки с видом графини пушкинских времен на придворном балу.
— Ты что, убить нас всех решила? — не унимался Шурка.
— Нет, только тебя и тебя, — Ксюха наугад ткнула пальцем. Она с детства плохо видела, но очки носить не позволяла профессия, а возиться с линзами было лень.
— Тебе что, жить надоело? — сказал один из парней.
— Да ну вас всех, блин! Никто не трахает, как педики какие.
— Все претензии к Шурке. Он тебя привел, пусть и трахает.
— С ним неинтересно, у него маленький, — отпарировала Ксюха и, сощурившись, посмотрела на Шурку, продолжая призывно обмахиваться подолом.
Оскорбленный в лучших чувствах парень подхватил свою обидчицу под мышки и поставил на ноги. Девушка сделала вид, что не может стоять, притворно норовя упасть.
— Я вся ватная, — бормотала она, — пьяная и ватная.
— А ну стой! — прикрикнул на нее Шурка.
— Не могу.
— Почему?
— Потому что я — хер, который стоять не может. Кончила уже. — И девица легкого поведения пустила из уголка губ густую слюну.
Шурка полез Ксюхе под юбку, но вдруг отдернул ладонь и принялся ее рассматривать.
