– К несчастью, это так, – ответила она. – Хотя сначала мы надеялись, что это – дело рук грабителя.
– Надеялись, что это – дело рук грабителя?
Меня неприятно задел язвительный тон Холмса, хотя я не мог не отгадать его причину. С тех пор как месяц назад его перехитрила и победила г-жа Годфри Нортон, урожденная Ирэна Адлер, его отношение ко всему женскому полу стало еще более горьким, чем прежде.
– Ну что вы, в самом деле, Холмс! – запротестовал я несколько резко. – Мисс Меррей имела в виду, что если бы это оказался взломщик-убийца, имя полковника Ворбертона было бы избавлено от позора. Надеюсь, вы не будете порицать ее за неудачно выбранное выражение.
– Неудачно выбранное выражение, Уотсон, привело однажды убийцу на виселицу, – сказал Холмс. – Ну хорошо, не будем огорчать молодую леди. Но, мадам, можете ли вы рассказать об этом более подробно?
К моему удивлению, бледное лицо нашей посетительницы озарилось улыбкой, выражавшей как глубокую грусть, так и силу характера.
– Мой отец, мистер Холмс, – капитан Меррей, служивший во время сипайского восстания. Вы сейчас увидите, могу ли я подробно рассказывать.
– Начинайте, это явно лучше! Итак?
– Полковник Ворбертон и его жена, – начала она, – жили в доме № 9 на Кэмбридж Террас. Вы, наверное, видели много таких красивых солидных домов в районе Гайд-парка. По обе стороны от парадного входа, за узкой полосой газона, декорированного валунами, находятся комнаты с двумя французскими окнами. Полковник Ворбертон и моя дорогая Элеонора были одни в комнате, слева от парадного входа, которую у нас называют комнатой-музеем. Это произошло вчера вечером, как раз после обеда. Дверь была заперта изнутри. Оба французских окна закрыты двойными задвижками с внутренней стороны, хотя шторы не были задернуты. В комнате никого, кроме них, не было, никто там не прятался. Другого входа в комнату не существует. Револьвер лежал около правой руки полковника. Никто не дотрагивался до задвижек или запоров. Комната была закрыта, как крепость. Таковы факты, мистер Холмс.
Как я теперь могу подтвердить, мисс Меррей говорила сущую правду.
– Да, сейчас рассказ более удовлетворителен, – сказал Холмс, потирая свои длинные тонкие пальцы. – Что, у полковника Ворбертона была такая привычка – запираться в комнате-музее, как вы ее называете, по вечерам вместе с женой?
На лице нашей посетительницы мелькнуло недоумение.
– Боже мой, да нет же, – ответила она. – Я никогда об этом не думала.
