– И старик посоветовал это именно вам?
– Да!
Кавинант ошеломленно смотрел на ее лицо.
– О пламя ада! – Он сгорбился, словно нес на плечах тяжелую ношу. – Господи, сжалься надо мной! Я не вынесу этого!
Он отвернулся к двери, открыл ее и на миг остановился.
– Но почему вы? Вы, а не я?
Огорченно махнув рукой, Кавинант вошел в дом, и дверь за ним затворилась. Линден осталась стоять на крыльце, словно девочка, о которой все забыли.
Внезапно ей захотелось что-то сделать, совершить какой-нибудь поступок, который вернул бы ее в знакомый мир. Она торопливо подошла к машине и, сев за руль, попыталась стряхнуть с себя ошеломление.
Почему вы?
Что за странный вопрос? Она была врачом, и старик нуждался в помощи. Это же так просто и понятно. Или Кавинант имел в виду что-то другое?
Она вспомнила, что старик произнес еще одну фразу. Кроме “Будь честной” он сказал: “Ты не обманешь надежд, хоть он и будет нападать на тебя”.
Неужели загадочный мужчина говорил о Кавинанте? Что если из благодарности он пытался предупредить ее о какой-то опасности? Может, старик был как-то связан с писателем и между ними существовали свои личные дела? Но какое отношение они имели к ней?
Нет, никто не мог сымитировать остановку сердца!
Она подвела итог своим запутанным рассуждениям. В целом ситуация выглядела бессмысленной. Вне всяких сомнений, Кавинант узнал старика по ее описанию. И судя по всему, его психическая нестабильность подразумевала серьезную проблему.
Почувствовав под руками рулевое колесо, Линден успокоилась. Она завела машину и начала подавать назад для разворота. Страх и неуверенность сменились раздражением. Она не могла понять доктора Биренфорда, который отказался обсуждать с ней проблему больного человека – проблему, требовавшую неотложного решения. Сумерки сгущались. Грунтовая дорога промелькнула в свете фар, и Линден, переключив скорость, закончила разворот.
Крик, похожий на звон разбитого стекла, заставил ее остановиться. Он проник сквозь гул мотора, и отголоски этого жуткого вопля завибрировали в лабиринтах ее ума. Так могла кричать только безумная женщина, которую ввергли в агонию боли. И крик доносился из дома Кавинанта.
Линден вышла из машины и замерла на месте, напряженно вслушиваясь в тишину. Вопль больше не повторялся. В нескольких окнах горел свет, но тени в них оставались неподвижными. Она не слышала ни ударов, ни звуков насилия. В вечерней мгле раздавался лишь тихий свист ее взволнованного дыхания. Она хотела побежать к дому, но ею овладела нерешительность.
