— Нет, нет, — запротестовала она, с трудом пытаясь открыть слипавшиеся глаза. — Я уже проснулась. Я прошу меня простить, но я и не думала… я не должна была засыпать… А сколько сейчас времени?
— Пора возвращаться назад. — Сол засмеялся, и смех его прозвучал неожиданно нежно в ласковом неподвижном воздухе. — Просыпайтесь, соня.
Она улыбнулась ему ослепительной улыбкой и, чувствуя себя полной идиоткой, с трудом поднялась на ноги и откинула с лица просоленные пряди волос. По крайней мере, подумала она, выпрямляясь, у нее хватило ума надеть после душа рубашку и брюки. Она считала этот наряд своеобразными доспехами, и была права, так как они скрывали ее не только от слишком щедрых ласк нещадно палящего солнца, но и от его настойчивых взглядов.
Она свернулась в комочек и позволила упаковать себя так же быстро и с такой же сноровкой, с какой были упакованы остатки их пиршества, и, только когда они были на середине лагуны, она обнаружила, что они плывут в противоположную от города сторону. На какоето мгновение ее всю сковал глупый, невесть откуда взявшийся страх.
— Куда мы плывем? — спросила она.
— Домой, — с улыбкой ответил Сол. — Будет намного проще, если мы возвратимся назад по прямой, чем застрянем в самый час пик в доках. Каждый старается попасть домой именно в это время. Если я не уговорю вас с нами поужинать, отвезу вас домой.
Он сказал «с нами», значит, Стефани уже ждет их или вот-вот должна вернуться.
— Я не совсем в форме, чтобы ужинать с вами или с кем бы то ни было, — мрачно сказала она.
— Ничего страшного, как только мы приедем, вы сразу же сможете принять душ. — Он помолчал, а потом с некоторым сомнением в голосе добавил: — А чем плох тот саронг, который вы надевали вчера вечером? Я не специалист, но мне показалось, что он вам очень идет.
Она бросила на него быстрый подозрительный взгляд, но, не почувствовав в его вопросе никакого скрытого смысла, расслабилась и позволила себя уговорить.
Только Стефани и на этот раз здесь не было. Вроде бы она звонила и сказала, что задерживается еще на один день, и попросила Сола забрать ее на следующее утро. Кэндис очень расстроилась, но вместе с тем у нее появилось какое-то томившее ее тревожное предчувствие. Она чудесно провела день, и, хотя Джил и исчезал на какое-то время, он все равно постоянно был с ними.
Постепенно она начала понимать, что то напряженное состояние, в котором она жила последние три года и которое подогревало ее в ее поисках, изменило свое направление. Она никак не хотела признавать это, но, приняв душ и завернувшись в свежевыстиранный и выглаженный саронг, она призналась себе в том, что то место, которое занимала в ее мыслях Стефани, теперь занял он, Сол, став главным объектом ее стремлений и желаний.
