Я села к столу. Вот черт, давно хочу купить новое кресло! То, на котором я вынуждена сидеть сейчас, страшно некомфортное. Попробуйте работать, заваливаясь назад! И кто только придумал такую мебель — у кресла совершенно по-идиотски загнутая спинка. Да и сиденье жесткое. Ладно, попытаюсь абстрагироваться от неудобств. Итак, начнем.
«Лена вздохнула и выпрямилась, у ее ног лежало…»
Я остановилась. При чем тут Лена? Пальцы быстро перелистнули написанные первые десять страниц будущей книги. Героиню-то зовут Таней, вечно вы, госпожа Виолова, путаетесь в именах! Хорошо… вернее, плохо, но поправимо.
«Таня вздохнула и выпрямилась, у ее ног лежала…»
Я снова отложила ручку. Минуточку! Какого черта она испускает вздохи и выпрямляется? Ну не дура ли, ведь просто принимает ванну. Или я опять что-то перепутала?
Пришлось вновь копаться в предыдущем тексте. Нет, верно. Последний написанный абзац я завершила фразой: «Таня вздохнула, мыльная пена текла у нее по лицу».
Что-то героиня у меня совсем развздыхалась, а ведь в русском языке много иных глаголов.
Я вычеркнула никуда не годное предложение и попыталась продолжить написание сцены под условным названием «В душе».
«Шампунь защипал глаза. Таня взяла губку. Ловкими движениями она принялась смывать со своего роскошного, стройного, загорелого тела…»
Э нет! У меня же не эротический роман, а детектив. Значит, надо иначе.
«Раздался выстрел. Таня икнула, выронила губку, вода в ванне стала красной…»
Стоп! Я убила главную героиню! Это невозможно! Ну-ка, быстренько наведем порядок!
«Но Танечка осталась жива. Пуля прошла мимо важных вен и артерий, не задев их…»
Ручка выпала из моих пальцев. Да уж, если посмотреть на текст беспристрастным взором, то больше всего он напоминает известную детскую считалочку: «Раз, два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять, вдруг охотник выбегает, прямо в зайчика стреляет, пиф, паф, ой-ой-ой, умирает зайчик мой. Принесли его домой, оказался он живой!»
Ясное дело, почему мне в голову полезли глупости. Что за идиотская ручка? Она скрипит! И бумага желтая — на такой ничего хорошего не напишется! И вообще, я есть хочу, но на кухню не выйти, там Томочка утешает Иру. Идиотство! Писателю дома обязаны создать условия, а тут…
Дверь тихо скрипнула.
— Кто там? — подскочила я. — Не мешайте творить!
— Прости, Вилка, не знала, что ты пишешь! — воскликнула в щелочку Томуська.
— Уже бросила.
— Извини.
— Что ты хотела?
— Потом, не хочу тебе мешать.
