Всадник наклонился к ребёнку и взял на руки. С печалью поцеловал его в лоб… Старый ворон видел, как Всадник вышел из барака, бережно неся малыша. Он сел на коня и усадил ребёнка в седло перед собой. Чёрный конь вновь неслышно заскользил по лагерю. От сектора к сектору. От барака к бараку. И ребёнок правил конём.
С той ночи, их всегда видели вместе – Всадник Аушвица и дитя в седле пред ним.
P.S: Аушвиц – немецкое название Освенцима.
2006 Стрингер.
На краю разверстой пасти глубокого рва стояли люди. Одни оцепенело молчали, другие судорожно прижимали к себе детей, жён, мужей… Старики тихо молились глядя с тоской на молодых. Женщины пытались подавить рыданья, мужчины молчали.
Никто не оглядывался назад. Там – в глубине уже наполовину заполненного рва лежали вперемешку тела. Пустырь был оцеплен солдатами. Хрипло рычали псы, натягивая поводки. Напротив людей стояли фигуры в чёрных мундирах. Черепа зловеще поблёскивали с их фуражек. И в стороне одиноко сутулился старый Скрипач.
В городе старика знали все. Ни одного события не обходилось
без Скрипача и его музыки. Он со своей скрипкой веселил их в дни радостей,
он утешал их музыкой в дни скорби. Казалось, что старый Скрипач был душой города. Он словно был всегда. А они рождались, взрослели, женись, старились
и всегда был он – Скрипач. Когда пришла беда и людей, нелюди в мундирах согнали со всего города в гетто, Скрипач первым покинул свой дом и пошёл с ними.
Он шёл и играл, а люди шли за ним. Его музыка придавала им силы вынести бремя тягот и пугающей неизвестности. Он бродил по улочкам гетто и помогал людям жить, а скрипка убаюкивала голодных детей, подбадривала взрослых, утешала стариков, оплакивала тех, кто не выдержал тягот.
Но однажды за ним пришли. Старика привезли за город на пустырь, где уже зиял огромный ров. Он увидел множество солдат и понял всё. Ему приказали встать в стороне от рва и ждать. Потянулось время. А потом подъехали первые грузовики.
Офицер распоряжавшийся на пустыре приказал ему играть. Старик устроил инструмент на плече, прижался подбородком к нему и поднёс смычок.
Скрипка откликнулась ему нежным всхлипом и щемящая душу музыка полилась над пустырём.
Людей погнали ко рву. Он узрел среди них много знакомых своих. И видел как старенький ребе шёл окружённый стайкой детишек, обнимая за плечи двух самых маленьких. Всех загоняли в ров. Замешкавшихся сталкивали. Мужчины подхватывали детей на руки, помогали старикам и женщинам, но ров был глубок, многие падали… И плакала скрипка. А потом автоматчики подошли к краю рва. И тут из глубины его раздался высокий надтреснутый голос: Шма Исраэль!!! И скрипка подхватила возглас. Тогда люди запели молитву. Сухой треск автоматов вспорол воздух.
