Матрона и сестры имели свои квартиры на четвертом этаже Найтингейл-Хаус. Когда Делглиш добрался до верха лестницы, он увидел, что юго-западное крыло отделено от остального здания специальной деревянной перегородкой, окрашенной в белый цвет, в которой на двери, маленькой по контрасту с высокими потолками и дубовыми панелями степ, висит вывеска «Квартира Матроны». Он заметил на ней кнопку звонка, но прежде, чем нажать на нее, быстро осмотрел коридор. Он был таким же, как и внизу, но пол, застланный ковровой дорожкой, хотя выцветшей и потертой, все же придавал иллюзию комфорта этому верхнему этажу.
Делглиш бесшумно передвигался от двери к двери. На каждой имелась выполненная от руки табличка, помещенная в медную рамку. Он увидел, что сестра Брамфет занимает соседнюю квартиру с Матроной. Дальше следовали помещения для ванн, разделенные на три небольшие кабинки, в каждой из которых находились ванная и туалет. На следующей двери было указано имя сестры Гиринг; две соседние квартиры были пустыми. Сестра Рольф занимала квартиру в северном конце коридора рядом с кухней и подсобной комнаткой. У Делглиша не было права заглядывать в спальни, но он попробовал повернуть ручки каждой из них, и, как он и ожидал, они оказались запертыми.
На звонок сразу открыла Матрона, и он проследовал за ней в гостиную. Ее размеры и великолепное убранство поразили его. Гостиная занимала всю юго-западную башенку, просторное восьмиугольное помещение со стенами, окрашенными в белый цвет, с высоким потолком, который ослеплял золотой с синим росписью, с двумя высокими окнами, выходящими на здание больницы. Одна из стен от пола до самого потолка была уставлена белыми книжными шкафами. Делглиш с трудом устоял против того, чтобы подойти к ним и попытаться определить характер Мэри Тейлор по ее литературным вкусам. Но даже с того места, где он остановился, он видел, что в шкафах не было учебников, никаких деловых книг или справочных материалов. Это была жилая гостиная, а не офис.
В камине уютно потрескивали дрова. И тем не менее воздух в комнате оставался холодным и очень неподвижным. Матрона была одета в короткую алую пелерину поверх серого платья. Она сняла свой официальный головной убор, и крупный узел бледно-золотых волос лежал тяжелым грузом на хрупкой шее.
Ей повезло, подумал он, что она родилась в том веке, когда ценится индивидуальность черт лица и сложения, в которых невозможно найти и следа женственности. Сто лет назад ее назвали бы некрасивой, даже страшной. Но сегодня большинство мужчин нашли бы ее интересной, а некоторые даже красивой. На вкус Делглиша, она была одной из самых прелестных женщин, которых он встречал в своей жизни.
