Весной у оленей рождались пятнистые детеныши, и в этот день Гэйлон охотился только на самцов с их покрытыми мхом, недавно обновившимися рогами. По влажной земле, покрытой прошлогодними прелыми листьями, хотелось двигаться тихо, крадучись. Они оставили лошадей у подножья горы, крепко привязав их.
Лорд Фергес, восьмой барон из Оукхевена, молча подал королю знак из зарослей боярышника.
— Дневное лежбище, — прошептал он, указывая на маленькое затененное убежище под кустами, когда король подъехал. — Помет совсем свежий. Он где-то здесь. Ищите следы.
Они уже увидели ободранную кору на молодых елях, там, где олень терся рогами. Гэйлон исследовал сырую почву. Узкие двойные следы, оставленные раздвоенными копытами, было довольно легко опознать, но который из них был более свежий? Одна узкая тропка в зарослях травы казалась более протоптанной, и король внимательно проследил ее до самого конца небольшой долины. Там, на самом высоком месте, пасся самец оленя, поспешно отщипывая пучки травы, внимательно наблюдая темными влажными глазами, настороженно подняв длинные уши.
Оба охотника застыли, их одежды из зеленой и коричневой кожи отлично скрывали их среди деревьев. Ветер с горы дул прямо на них, неся с собой запах добычи. Гэйлон застыл в благоговейном трепете перед размерами животного с огромной короной рогов — не меньше двенадцати отростков.
— Он ваш, милорд, — прошептал Фергес.
— Тогда держись за мной на случай, если я только раню его.
Король бесшумно вытащил стрелу из колчана за плечом и укрепил ее на упругой тетиве большого лука. Рядом с ним по его просьбе стоял барон. Гэйлон натянул тетиву, ощущая мощное сопротивление деревянного лука. В тридцати шагах над ним олень, казалось, почуял опасность.
Он встревоженно дернул головой, когда король выпустил стрелу. Внезапно животное повернулось спиной, и стрела, оцарапав основание шеи прямо над мускулистой грудной клеткой, вонзилась в дерево на дальнем склоне. Стрела Фергеса тоже пропала даром, пролетев далеко над землей, а олень прыжками помчался к лесу.
Гэйлон, вне себя от ярости, с проклятиями побежал за ним.
— Теперь нам его не поймать, — крикнул барон ему вслед.
— Он ранен. Мы не можем оставить его мучиться.
— Вы только оцарапали его. Он выживет и станет мудрее.
Король, не обращая внимания на эти слова, уже поднимался по склону маленькой долины, уверенный в том, что Фергес последует за ним. Там, где стоял олень, виднелись яркие пятна крови, ведущие на юг, — слишком много крови для раны, которую можно назвать царапиной.
