На окраинах города их приветствовал крепкий запах древесных опилок, гниющей рыбы и соленого морского воздуха. С тех пор как они в первый раз проезжали через город, в гавани появилось несколько новых кораблей. По странному совпадению все это были корабли из Ксенары, и на запруженных народом улицах почти повсеместно звучала гортанная ксенарская речь.
При виде толпы Дэви занервничал, и Фитцуол выехал вперед.
— Дорогу! — громко кричал он. — Дорогу Рыжему Принцу!
Чужеземцы, разинув рты, принялись глазеть на рыжего мальчугана верхом на кремово-белой кобыле. Местные жители неловко кланялись, стиснутые со всех сторон своими соседями. Как и следовало ожидать, в нескольких постоялых дворах, куда они подъехали сначала, не было свободных мест. В конце концов, несмотря на полуденный наплыв посетителей, им удалось остановиться в таверне «Приют моряка», где расторопный хозяин предложил им комнату и стол, подав принцу и его свите вполне приличную еду. Один бедняга Тод остался без обеда, ибо его оставили присматривать за лошадьми и багажом.
Густая похлебка из рыбы и моллюсков не вызвала у Дэви приступа аппетита. Шум и запах в переполненном зале стояли такие, что у него заныли зубы. В прошлый приезд он нашел Миллтаун любопытным, даже экзотичным городом, но теперь тревога не покидала его.
— Вам следует поесть, милорд, — сказал рядом с ним Тейн. — Нам предстоит долгий путь.
Герцог с трудом улыбнулся принцу:
— То же самое я могу сказать и вашему высочеству.
— Я просто не люблю рыбу. У нее вкус… очень рыбный, — принц сморщил недовольную гримасу. — Вот если бы у них была оленина…
Он отпил глоток своего разбавленного водой вина и продолжил:
— Жду не дождусь, когда же мы наконец вернемся домой. Я ужасно скучаю по ма и…
Он оборвал себя на полуслове и опустил голову. Щеки его слегка покраснели.
Фитцуол перегнулся к нему через стол и нравоучительно сказал:
— Даже самый храбрый солдат скучает по дому, ваше высочество. Этого не надо стыдиться.
Тейн повернулся, и на мгновение его глаза встретились с глазами герцога. Дэви слегка вздрогнул, ибо ощутил и пережил острую тоску мальчика по семье так, словно это была и его семья. Колдовской Камень на его груди немного нагрелся, разделяя его эмоции, которые в этот миг стали общими эмоциями Дэви и сына Рыжего Короля-мага. Это была едва уловимая, но очень сильная магия.
— Милорд Дэвин, — шепнул вдруг Фитцуол, кивком головы указывая на соседний столик за спиной герцога, за которым вдруг раздались громкие гневные голоса.
