В полутьме под пологом ветвей процветала дикая природа. Белоголовые олени и лоси, белки, еноты и хорьки не обращали никакого внимания на присутствие человека, пока кибитки были в движении, и исчезали, только когда путники разбивали лагерь и солдаты отправлялись подстрелить к обеду какую-нибудь дичь. Разных птиц было столько, что не сосчитать, а однажды у самой дороги бесстрашно присел отдохнуть горный лев. Сандаал наполняла легкие сладким влажным воздухом и жалела, что близится прибытие в Сторожевой замок. На каждом привале она подолгу бродила в одиночестве по лесу, собирая ароматные лилии и лесные ирисы, — посланник был недоволен, но она ничего не страшилась в этих прекрасных диких землях.
Катина Д'Ял высунула в окошко белокурую голову и крикнула вознице:
— Мео, ты нарочно ищешь ямы, чтобы наехать на них? Как прикажешь нам одеваться, если мы даже не можем удержаться на ногах?
Возница проворчал что-то неразборчивое, как он делал всю дорогу, а Сандаал оглянулась. Румяна и помада на лице Катины были наложены явно нетвердой рукой. Юная леди Д'Лелан отвернулась, чтобы скрыть, как это ее позабавило. Она никогда не пользовалась косметикой и не носила модных юбок с их совершенно невыносимыми подкладками. Катине и Розе это тоже не было нужно, обеим могло хватить их естественной красоты.
Кибитка с грохотом провалилась в очередную яму, сначала одним колесом, потом другим. Послышались проклятия Розы, не подобающие благородной даме. Сандаал не обращала внимания на жалобы и неудобства, ее внимание было целиком поглощено путешествием, подходящим к концу. Они подъехали к развилке перед огромным массивным мостом, за которым лежал причудливый маленький городок с каменными, кирпичными и деревянными постройками. Сандаал услышала аромат жарящегося мяса, пирожных, хлеба и едва заметный запах отбросов.
Больше всего ее удивила тишина. Люди, лошади и повозки двигались вверх и вниз по главной улице, но не было ни криков, ни пестроты, ни кипучей суматохи ее родного Катая. Кибитка загрохотала по дощатому мосту, и приглушенное эхо отозвалось снизу от реки.
— Какой жалкий городишко, — сказала Роза у нее над ухом. — Надеюсь, долго мы тут не пробудем.
Она скрылась прежде, чем Сандаал успела ответить.
Казалось, все движение в Киптауне замерло, когда поезд проезжал по булыжной мостовой главной улицы. За ними следили любопытные глаза, и Сандаал изучала лица, старые и молодые. Лица были открытые и увлеченные. Как странно. Эти люди ничего не скрывали, но, возможно, им просто было нечего скрывать.
